– Тише-тише… Вы ничего не почувствуете. Зато так от вас и проблем станет поменьше. И свою новую роль вы примете куда смиреннее.

– Не дождётесь!

– Не противьтесь. Одинокое бессмысленное существование – вот ваше будущее, Уолтер. Недолгое и печальное, но, право слово, нет в том моей вины.

– Безумцы! Чёртовы психи! Больные! Все до единого!

– Нет, больны здесь только вы. Джек, брось его на койку.

Сторож схватил детектива за плечи и опрокинул на кушетку. Уолтер предпринял отчаянную попытку подняться, но полоумный Джек немедленно навалился на него. Детектив оказался зажат так, что даже дышать ему приходилось с большим трудом.

– А теперь держи, да покрепче, – скомандовал Скотт Лишер. – Я ему укол сделаю.

Сперва Уолтер совсем ничего не почувствовал и только спустя какое-то время заметил, что с ним что-то происходит. Всё его туловище вдруг налилось свинцом, стало тяжёлым и абсолютно неуправляемым. Ноги и руки одеревенели, шея окаменела, так что голова теперь совершенно беспомощно лежала на подушке. Детектив попытался что-то сказать, но язык его не послушался.

– Теперь можно и от пут освободить, – произнёс врач.

Уолтер видел Джека, разрезавшего верёвку большим ножом, и совершенно ничего при этом не чувствовал. Руки болтались, как куски теста, и детектив никак не мог взять над ними контроль. Они его попросту не слушались.

«Что он мне вколол? – ужаснулся Уолтер. – Смогу ли я теперь хоть когда-нибудь подняться с кровати и хоть что-то сделать своими руками?»

– Отлично, – сказал Скотт Лишер, наблюдавший за действиями сторожа. – А теперь пристегни его к койке.

Воспользовавшись специальными ремнями, Джек исполнил и эту команду. Детектив хотел спросить, зачем всё это, если он и без того не в состоянии пошевелиться, но язык и на сей раз остался неподвижен.

– Доброй ночи, Уолтер. Сладких снов, – улыбнулся врач. – До завтра.

Щелчок.

Вспышка.

Глубокий вдох.

Он вынырнул из потусторонности в посюсторонность и сразу задрожал от холода, как будто выбрался из ледяной воды на сушу.

За окном ещё стояла глубокая ночь, когда Уолтер открыл глаза.

Сначала ему показалось, что он в гостинице, в своём номере, и только он собрался лениво перевернуться на другой бок, как кто-то крепко схватил его за руку. Детектив вздрогнул и резко повернул голову. Там – никого. Тёмная пустота. А на руке – широкий ремень.

И тут Уолтер мгновенно всё вспомнил и побелел от ужаса и отчаяния, вмиг накинувшихся на него, точно голодные звери. Весь мир в одночасье перевернулся. Весь остров канул под воду. И все его обитатели исчезли на веки вечные, словно ничего и не существовало вовсе. Ничего, кроме маленькой чёрной комнаты с сырыми стенами и одним окном, забранным ржавой решёткой.

– Нет. Не хочу… – стиснув зубы, просипел детектив и, точно ненормальный, изо всех сил затряс руками и ногами.

За какие-то считанные секунды он успел превратиться в истинного сумасшедшего. Он брыкался и мычал, пускал слюни и проклинал весь белый свет, угрожал и умолял, но всё было тщетно.

Выдохнувшись, он смирился.

Принял свою участь.

Распрощался с будущим.

И бессильно застонал…

А потом Уолтер услышал прочих несчастных, обитавших в других палатах. Их стоны и плач разносились по коридору, и если долго-долго в них вслушиваться, то можно было подумать, что это рыдает скрипка – до того горько оплакивали свою жалкую судьбу больные старики. Брошенные и всеми позабытые… Ввергнутые в мрачную пучину страданий и одиночества…

«И что только останется после них? – вдруг задумался детектив. – А что останется после меня, когда я сгину в чёрном океане?

Зачем я жил, если всё закончится столь скоро и бессмысленно?

Зачем я жил, если всё закончится столь скоро?

Зачем я жил, если всё закончится?»

И он закрыл глаза.

«И почему только в моих планах никогда не значилась смерть? Неужто я полагал, что буду жить вечно? Да уж… лучше б я птицей на свет явился, нежели человеком, осознающим свой совершенно неизбежный и бессмысленный конец».

Так он и заснул.

Его разбудил ружейный выстрел, прозвучавший, как гром среди ясного неба, на всё здание лечебницы. Уолтер раскрыл глаза, мотнул головой, после чего дёрнулся, попытавшись встать. Ремни не пустили его, и он тотчас вспомнил всё по новой. «Маяк». Кракен. Неизбежная смерть. Ужас. Отчаяние. Мрачная безысходность.

– Да-да-да, – сказал он сам себе. – Не стоило мне просыпаться.

И только детектив было решил, что выстрел попросту послышался ему во сне, как дверь в палату отворилась и на пороге показался звонарь. Уолтер, насколько это представлялось возможным, оторвал голову от подушки, чтобы получше его разглядеть.

– Вы? – удивлённо произнёс детектив.

– Я, – ответил старик, поставив охотничье ружьё у стенки.

– Это вы стреляли?

– Я… Я не хотел, правда, – сбиваясь и запинаясь, произнёс звонарь. – Я… я собирался лишь напугать его, чтобы… чтобы он отпустил вас, но… Но он сказал, что я спятил. А потом… потом напал на меня. Всё получилось само собой.

– Он мёртв?

– Похоже, что да. Я хотел как лучше. Чтобы вам дали свободу. Ведь это неправильно, что вы здесь. Неправильно…

– Освободите меня.

– Да-да, сейчас. – И старик принялся отстёгивать ремни.

– А где сейчас Виктория? – спросил детектив.

– Виктория?

– Та, с которой я сюда приплыл.

– Не знаю… О ней я ничего не знаю. Узнал вот только про вас… что вас сюда определили, и сразу решил, что мне лучше тотчас пойти утопиться, коли ничего не предприму для вашего спасения. Только вот получилось совсем не так, как я хотел. Я ведь не собирался никого убивать. Что же я наделал?

– Вы ни в чём не виноваты. Он сам на вас напал.

– Да, так оно и было, – согласился звонарь. – Видит бог, я не желал зла…

– Я вам верю, – сказал Уолтер. Он поднялся с кровати и размял затёкшие ноги.

– Теперь вы просто обязаны спастись отсюда, – в задумчивости произнёс старик, – иначе какой смысл был в его смерти? Так что спасайтесь! Бегите!

– Но как? Куда?

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Возьмите лодку, плывите… плывите куда глаза глядят.

– На лодке? – истерически хохотнул детектив. – В открытое море? Это бессмысленно! Столь же бессмысленно, как если бы я попытался построить лестницу в небо.