На студию меня привезли, ЧТОБЫ ДОКАЗАТЬ, ЧТО Я НЕ МОГУ!.. Отступление. Профессиональные актёры подтвердят, насколько это ювелирное дело – озвучание, дубляж. Только когда ты занимаешься этим постоянно, эта трудная и утомительная работа приносит радость, наслаждение. Это как полёт под куполом цирка: не пропускаешь репетиции и представления – не теряешь навыка и испытываешь счастливое чувство полёта. Сейчас я могу утверждать это с уверенностью, потому что за свою актёрскую жизнь сдублировала или озвучила около 2000 картин! О своей «дубляжной» работе я расскажу, если не забуду, позже. Но что я хотела сказать? То, что прежде, чем начать писать сцену, даже самый опытный актёр должен несколько раз прослушать, просмотреть этот кусок фильма, порепетировать, попробовать, записать, ещё раз прослушать, и только потом приступать непосредственно к записи. Тогда дальше работа пойдёт легче – ты уже «сросся» с изображением твоего героя на экране…

А сейчас возвращаюсь к той трагической для меня минуте, когда в тонстудии я стою у микрофона, все на меня смотрят и ОТ МЕНЯ ЖДУТ ПРОВАЛА. И я, конечно же, проваливаюсь. У меня пересыхает горло. Я лепечу. И у меня нет ещё внутри стержня, который позволил бы мне найти нужные слова и твёрдо сказать обидчикам: «Тихо! Не торопите меня! Сцена трудная, и я буду репетировать, пока не почувствую, что получилось! Пока не поверю в себя!..» Но меня торопят. Мне не дают обрести спокойствие и уверенность. И я вообще замолкаю и останавливаюсь. Меня душат слёзы. И Гайдай говорит: «Ну, вот видишь! У нас просто нет времени с тобой возиться! А Надя всё сделает быстро и профессионально. Да не реви! Зато ты сама поёшь!..»

Но и это сомнительное утешение разлетелось в пух и прах! Зацепин на перезапись песни привёл Аиду Ведищеву и убедил Гайдая, что «Наташа неплохо поёт, но… не очень. А вот Ведищева – очень!..» Да кто же спорит: конечно, Ведищева поёт лучше, чем Варлей…

Но ведь – это НЕ ВАРЛЕЙ, это профессиональная певица, поющая «поставленным» голосом студенческую песенку, а именно этого – эстрадного профессионализма – Гайдай и хотел избежать во время первых записей, именно потому и решил, что я должна в картине петь сама…

Меня и здесь предали… «Снежный ком» моей боли покатился и вырос…

Что из этого получилось, я увидела на премьере «Кавказской пленницы» в Доме кино. С первых кадров зал гомерически хохотал. А я горько плакала… Я смотрела на себя на экране, говорящую совсем не юным голосом и поющую чужим, взрослым, с «вибрато» в припевах, голосом, – и мне становилось плохо, потому что я физически ощущала, что нарушена гармония, три компонента не соединяются воедино. Я – не я!..

Глубоко убеждена в том, что актёры в фильмах должны говорить и петь своими голосами (если, конечно, позволяет дикция или если драматический актёр не играет оперного певца), иначе вообще не надо брать актёра (актрису) на эту роль.

Я начинаю задыхаться, когда слышу, как в разных картинах Высоцкий то говорит не своим голосом, то поёт хорошо поставленным тенором! Зачем?!.

Не буду приводить другие чудовищные и бессмысленные примеры. Я знаю только один случай, когда актриса отстояла свой голос. Это Настя Вертинская. В фильме «Влюблённые» её зачем-то озвучили другой актрисой. И она просто пошла к председателю Госкино. В результате картину переозвучили заново. Вот это характер! Вот это поступок!.. Но нужно было обладать тем опытом и международным авторитетом в кино, которым обладала Настя. За её плечами была такая кинобиография…

А что я?.. Несколько «детских» фильмов, озвучание тех лент да картин Эльёра Ишмухамедова и Юры Хилькевича, которые и сами ещё были «начинающими режиссёрами»…

Я вышла, пошатываясь от боли, в фойе Дома кино после премьеры. Ко мне сразу побежали с поцелуями и с поздравлениями!.. Я говорила «спасибо», утерев слёзы…

А что ещё можно было сделать?.. И только второй оператор фильма подошёл ко мне в волнении и сказал: «Господи! Зачем они это сделали?!.» Действительно, зачем?..

В картине осталось несколько сцен с моим голосом – например, когда Нина говорит: «Ошибки надо не признавать! Их надо смывать кровью!..» Или в сцене «похищения невесты» Шурик наклоняется над Ниной в спальном мешке, прежде чем застегнуть его, и Нина, закрыв глаза, говорит: «Прощайте-прощайте…»

Гайдай признал, что МОИ СОБСТВЕННЫЕ ИНТОНАЦИИ в этих сценах – неповторимы… (Кстати, эпизод со спальным мешком мы снимали в тот день, когда мне исполнилось 19 лет – 22 июня!)

Может быть, кто-то, читая эти горькие строки, скажет, что я оправдываю собственную несостоятельность…

Докажу, что это не так: 61 фильм, великое множество спектаклей в театре, 2000 озвученных мною работ в кино и на телевидении – разве это не доказательство?!. Нет?!. Тогда – главное!

Через несколько лет меня порекомендовали Гайдаю уже в другом качестве: нужно было дублировать американскую актрису, сыгравшую главную роль в его картине «На Дерибасовской хорошая погода, или на Брайтон-бич опять идут дожди»…

И мой голос больше всего подошёл на эту роль. Гайдай утвердил его. Во время озвучания Леонид Иович то и дело повторял: «Зачем же я снимал в этой роли Келли?! Надо было Наташку снимать! Хотя нет! Наташка старая!» Дима Харатьян парировал: «Леонид Иович! Побойтесь Бога! Посмотрите на Наташу!.. Она же моложе Келли!..» Гайдай с ним соглашался и опять «сокрушался»… В шутку, конечно…

А на банкете после премьеры фильма Гайдай усадил нас рядом с собой – Диму слева, меня – справа, сказав, что хочет сидеть «со своими любимыми актёрами»…

В какой-то момент Леонид Иович повернулся ко мне, наклонился и тихо произнёс: «Ты знаешь, я до сих пор не могу себе простить того, что озвучил тебя Надей!.. Я помню, как ты плакала… Надя – блестящая актриса, но она пробовала скопировать твои интонации, и всё равно слышно, что это – Надя, хоть и молодая, но всё-таки старше тебя на 10 лет. Это не имело смысла. Наташа! Ты прости меня!..»

Могу поклясться чем угодно, что передала слово в слово то, что сказал Леонид Иович… И я сказала ему, что с болью по этому поводу жила и, видимо, буду жить до конца дней, потому что уже ничего изменить нельзя, но его мне не за что прощать, потому что он режиссёр и хозяин фильма. И я его люблю и уважаю…

А потом Гайдай объявил, что следующий его фильм обязательно будет про любовь и в главных ролях он обязательно снимет «своих любимых» Харатьяна и Варлей…

И все зааплодировали, хотя, как всегда, было не очень понятно, говорит он серьёзно или шутит…

Но следующего фильма уже не было… Гайдай умер. Умер на руках у Нины Павловны… Она мне рассказывала, что читала ему (он лежал в больнице) что-то весёлое, они вместе смеялись. И вдруг он закашлялся и сразу обмяк. Оторвался тромб…

Известие о смерти Гайдая стало неожиданностью и огромным горем для его зрителей, поклонников его уникального таланта, но, конечно, в первую очередь для его близких и для его актёров – для тех, кто любил и продолжает любить его, для тех, кого любил он… Гайдай – великий режиссёр. И это сегодня понимает большинство – нет комедийного режиссёра, который мог бы занять его нишу в кино…