– Да!

Наступила тишина. Трикс тихонько постучал пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание своих незадачливых предшественников. Человечки торопливо потянулись в дом. Похоже, решили, что это гремит гром.

– Трикс! – громко позвал Паклус.

Вскочив, Трикс подбежал к рыцарю.

– Слышал, о чем мы говорили? – спросил Паклус.

– Да, – признался Трикс.

– Тогда решай. Чего больше хочешь: со мной остаться или пойти к Радиону Щавелю в ученики?

Трикс заколебался. Рыцарь был явно огорчен таким поворотом дела. И ведь он бросился на помощь оруженосцу, когда был почти у самой башни…

– А могу я стать сразу и рыцарем, и магом? – попытался он схитрить.

– Можешь! – в унисон ответили Паклус и Щавель. Переглянулись. Потом Радион выразил общее мнение: – Только ты станешь плохим рыцарем и плохим магом.

– У меня действительно есть способности к магии? – спросил Трикс.

– Ты знаешь, что такое магия? – вопросом ответил Радион.

– Искусство словами менять мир.

– Верно. А почему слова могут менять мир?

– Не знаю. – Трикс пожал плечами. – Это тайна, наверное? Нужны особые слова?

– Особые, – кивнул Щавель. – Дело в том, мальчик мой, что мир – это лишь представление людей о нем. Когда-то люди договорились считать, что небо – голубое, солнце – желтое, трава – красная…

– Радион, трава – зеленая, – негромко сказал Паклус. – Сколько можно тебе напоминать?

Маг смутился:

– Зеленая, конечно же. Я оговорился. Чтобы пример был нагляднее.

– Вино у нас в чашах какое? – напористо спросил Паклус.

Щавель вздохнул:

– Ну помню, помню! Хватит попрекать, у меня папенька цвета не различал, а я в него уродился! Кровь и вино – красные, трава и жабы – зеленые. «Что льется, то красно, что топчешь, то зелено!»

– Это я ему такое напоминание придумал, – с гордостью сообщил Паклус. – Давай излагай дальше.

– Так вот, – маг откашлялся, – когда-то люди договорились, каким должен быть окружающий мир. И договорились, конечно же, с помощью слов. Придумали для всего на свете объяснение. Но слова-то могут быть разные. И сила в них осталась! Если ты подберешь правильные слова и скажешь что-то очень убедительно, то мир может тебе поверить. И изменится.

– Поэтому магу всегда нужен слушатель, – добавил Паклус. – Хотя бы тупой минотавр. Поэтому умные маги всегда ходят со спутниками. С учениками, к примеру.

– Хорошие маги, – сказал Радион таким тоном, что стало ясно – себя он относит к очень хорошим, – могут и сами себя уболтать. Но, конечно, с напарником – оно лучше. Чем простодушнее и доверчивее напарник, тем лучше магия действует.

Он искоса поглядел на Паклуса и торопливо отхлебнул вина, будто решил, что сболтнул лишнее. Но рыцарь ничего дурного не подумал.

– Какие слова в волшебстве верные, а какие – нет? – задал еще один вопрос Трикс.

– Совершенно верный вопрос, – кивнул Щавель. – И как во всяком хорошем вопросе, в нем уже есть ответ. Верные слова – те, в которые верят! От которых захватывает дух и сладко замирает сердце!

– А почему придуманные слова слабеют? – спросил Трикс.

– Хороший вопрос! – оживился Щавель. – В тебе задатки великого мага! Да, придуманное один раз заклинание можно использовать много раз. Но от частого произношения оно как бы изнашивается, мир в твои слова верит все меньше и меньше, волшебство работает все слабее и слабее. А уж если его записать и начать раздавать кому ни попадя, то через несколько месяцев и самое могучее заклинание превратится в ничто! Поэтому маги свои заклинания берегут и без нужды не используют, чаще импровизируют, для мелких бытовых задач магией не пользуются.

– Решай, мальчик, – сказал Паклус. – Ты оруженосец славный, я бы из тебя сделал рыцаря. Но если решишь стать магом… – Он замолчал, потом грустно добавил: – Что ж, возможно, мы еще встретимся на поле брани в одном строю. И пока ты будешь сочинять свои красивые слова, я со своим верным мечом постараюсь прикрыть тебя от чудовищ.

Трикс кивнул. Подумал. Потом подошел к рыцарю и крепко обнял его.

– Это значит, ты выбрал карьеру рыцаря, мальчик? – растроганно спросил Паклус.

Радион Щавель улыбнулся.

– Нет, сэр Паклус. С вашего позволения я пойду учиться магии у вашего друга, – ответил Трикс. – Спасибо вам большое. Я бы постарался стать достойным оруженосцем и рыцарем. Но, знаете, мне кажется, что магия – это мое.

Паклус кивнул. Печально сказал:

– Ты прав, Трикс. Удачи тебе.

Трикс повернулся к магу и спросил:

– Что мне делать, господин учитель?

Радион прищурился:

– Спустись на два этажа вниз, ученик. Там ты найдешь большую и грязную кухню. Постарайся за вечер сделать ее несколько чище. И помни, что маги не используют магию для презренных бытовых целей.

– Слушаюсь, – сказал Трикс, ничуть не удивившись.

Он бросил последний взгляд на игрушечный домик и пошел к лестнице. За его спиной Паклус шепотом сказал Радиону:

– Очень славный мальчик. Но все-таки учитывай, он немного недотепа!

– О да, – с удовольствием ответил маг. – Я вижу. Из таких получаются самые лучшие волшебники.

И, спускаясь на кухню, Трикс широко улыбался, как человек, наконец-то нашедший свое место в жизни.

Жизнь молодого человека, попавшего в ученики к волшебнику, делится на две совершенно непохожие друг на друга части.

В одной, невидимой миру, приходится готовить еду, мыть посуду, подметать пол и терпеть долгие и хвастливые рассказы учителя о его подвигах и свершениях. Наградой служат лишь редкие приступы педагогического рвения, временами охватывающие волшебника. Тогда приходится выслушивать долгие и нудные наставления, после чего составлять заклинания – и выслушивать долгие и нудные замечания.

Зато другая часть, видимая миру, куда приятнее.

Поэтому мы начнем свой рассказ с нее.

В черной мантии с изумрудным подбоем, бодрой расхлябанной походкой, ранним теплым утром середины лета в крытый рынок города Босгарда ступил ученик чародея Трикс Солье. В левой руке он крепко сжимал большую плетеную корзинку, в правой – посох из отполированного дерева, выглядевший так здорово, будто он был магическим.