Все великие маги очень ленивы. Конечно, когда появляется очередной Черный Властелин или Темный Повелитель, то даже самому ленивому волшебнику приходится отрывать седалище от уютного продавленного кресла и, опираясь на волшебный посох, будто на обыкновенную палку, тащить свое изнеженное упитанное тельце куда-нибудь в Горы Смерти, Лес Ужаса или Болота Отчаяния. Темные властелины традиционно селятся в таких местах, куда нормальному герою идти долго, противно и муторно. Обычно к концу путешествия волшебники (те, что уцелели после встречи с Химерой Сырых Подземелий или Огненной Парожарной Диковиной) приходят похудевшие, окрепшие и очень, очень злые. Некоторые становятся злыми настолько, что свергают темного властелина лишь для того, чтобы занять его место – и в обратный путь уже не отправляются.

К счастью, количество темных властелинов сильно преувеличивается народными легендами, так что большинство волшебников могут жить в такой лености, на поддержание которой хватает их трудолюбия. Радион Щавель относился к волшебникам хоть и ленивым, но трудолюбивым.

И это было большим счастьем для Трикса.

Между двумя черными каменными контрфорсами притаилась дверь в башню Щавеля – большая крепкая дверь из светлого, в цвет слоновой кости, дерева. Дверь была окована металлическими полосами и снабжена несколькими замками. Но, справедливо не полагаясь на одни лишь запоры, Радион позаботился и об охране. У двери, ковыряясь в зубах острием алебарды, стоял минотавр – мелкий, ростом со взрослого мужчину, с тусклой серой шерстью. Такие водятся в старых золотоносных шахтах и отличаются тем, что среди них изредка встречаются на удивление смышленые экземпляры.

– Здравствуй, Харым! – поприветствовал минотавра Трикс.

– Здры… – прорычал Харым. Человеческая речь давалась ему с трудом, к тому же среди минотавров, охранявших владения волшебника, о Триксе ходила дурная слава – чуть что не так, сразу готов размозжить несчастную бычью голову! – Здры… Тры…

Впрочем, Трикс и сам не горел желанием общаться с минотавром. Он быстро протиснулся в приоткрытую дверь, держа перед собой корзину с продуктами. Чудовище за его спиной вперевалку двинулось к лошади – распрячь и отпустить на луг. Благодаря магии Радиона лошади сами паслись, сами ходили на водопой и даже самостоятельно отправлялись к ближайшему кузнецу, если у них слетала подкова. Но вот снять с себя упряжь лошади все-таки не могли.

Трикс, освобожденный от забот грума, открыл еще одну дверь – легкую, ажурную, из деревянных планок. Дверь вела в такую же решетчатую шахту, идущую сквозь башню мага до самого верха. На дне шахты лежала прочная деревянная платформа, по углам которой крепились тонкие пеньковые канаты, уходящие вверх.

Опустив корзину, Трикс с натугой потянул крепкий рычаг, торчащий из платформы. Под ногами скрипнул какой-то механизм. Высоко вверху зашумело.

Трикс ждал.

Канаты дернулись, натянулись – немного косо, один угол платформы чуть просел. Впрочем, так случалось сплошь и рядом, Трикс уже не пугался. По платформе нарочно были набиты прочные рейки, в которые можно было упереться ногами, компенсируя крен. Еще к платформе крепилось несколько веревочных петель – как полагал Трикс, на тот случай, если канаты совсем уж перекосятся и подниматься на башню придется, повиснув на руках.

Но уточнять этот вопрос ему почему-то не хотелось.

Платформа поскрипывала, канаты похрустывали, вверху – все ближе и ближе – скрежетал механизм. Трикс переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть по сторонам.

Бездарный маг поднимался бы вверх по лестнице. Самонадеянный придумал бы заклинание, слабеющее с каждым днем. А ленивый предпочел потратиться на механика, соорудившего модную в великосветских кругах диковину – лифт, с приводом от ветряка. Судя по тому, что сделано все было не из камня или металла, потрудились здесь не признанные мастера механических диковин – гномы, а люди или эльфы.

Наконец долгий путь вверх был завершен. Платформа рывком остановилась у новой двери. Трикс подхватил корзину и торопливо вышел из хрупкой деревянной клетки в надежный каменный коридор. Как любой мальчишка, выросший во дворце, он был абсолютно убежден в надежности и несокрушимости каменных построек.

Тем мальчишкам, кому довелось убедиться, что и самые несокрушимые крепости способны рассыпаться по камешку, редко удавалось с кем-то поделиться своим знанием.

По узкой галерее с высоким сводчатым потолком Трикс прошел на кухню. И галерея, и кухня выходили на восток и были залиты солнцем, дробящимся в мутноватых оконных стеклах. Разгрузив корзину в ларь для зелени и на ледник, Трикс распахнул обе створки кухонного окна и, обхватив для надежности средник, слегка высунулся в окно. Блаженно зажмурился от яркого света.

Настроение у него было самое замечательное!

Казалось, что башня плывет по зеленому лугу, покрытому красными брызгами роз. Ветер бил Триксу в лицо, волнами гнал далеко внизу траву. Поскрипывали над головой лопасти ветряка. С полузакрытыми веками было нетрудно представить, что внизу – бушующее море, скрипят на ветру снасти, а сам Трикс стоит где-нибудь на носу мчащегося по холодным зеленым волнам корабля. Еще захотелось пофантазировать, что впереди, раскинув руки, будто изображая парящую птицу, стоит красивая девушка и Трикс бережно придерживает ее за пояс. Мальчику даже показалось, что в порывах ветра ему слышится чудное пение на незнакомом языке…

Звон колокольчика резко вырвал Трикса из мечтаний. Мальчик вздрогнул и отшатнулся от окна. Все фантазии немедленно вылетели у него из головы.

(Хорошо известно, что размечтавшегося человека не стоит окликать слишком резко. Конечно, россказни о том, что душа может не успеть вернуться в тело, – это всего лишь досужие суеверия. Зато фантазии действительно из головы вываливаются – но если они достаточно яркие, не исчезают бесследно. Они несутся сквозь все мироздание, пока не попадают в другую голову, совсем в другом мире и времени.

И хорошо, если чужая фантазия пойдет на пользу. А представьте себе, как страдает дикарь, который совершенно ясно понял, как можно изготовить паровую машину или огненный самострел? Или какие комплексы испытает тихий пещерный вампир, которого угораздило поймать мечту конторского служащего о летнем отдыхе под палящим тропическим солнцем?

Но Радион Щавель никак не предполагал, что именно в эту минуту его ученик решил помечтать. Так что укорять мага мы не станем. В конце концов быть всегда наготове – это прямая обязанность ученика.)

Под аккомпанемент трезвонящего колокольчика Трикс подошел к переговорной трубе, торчащей из стены рядом с дверью. Вынул затычку и громко сказал в трубу:

– Слушаю, господин маг!

Трезвон прекратился. Трикс прижался к трубе ухом и услышал далекий голос Радиона:

– Кофе, ученик! И… и булочку с яблочным джемом.

– Слушаюсь! – подтвердил Трикс. За три дня он уже хорошо узнал и распорядок дня Щавеля, и его вкусы.

Первым делом Трикс поставил на очаг чайник. Потом взял с ледника три желтые ягоды и тщательно перетер их в медной ступке. Ягоды рассыпались мелким порошком, светлеющим прямо на глазах. Дождавшись, пока вода в чайнике забурлила белым ключом, Трикс налил ее в любимую кружку Радиона, белую, глазурованную, с красивым цветным рисунком: белочкой, собирающей с куста орешки. Белочка была в штанишках и с корзинкой. На взгляд Трикса немолодому магу не пристало пить кофе из такой детской кружки, но он благоразумно не высказывался на эту тему.