— Приветственные не считаются, кстати, — она скинула балетки. — Так что на старт, внимание, марш!

Он громко причмокнул. Она вопросительно оглянулась. Он ухмыльнулся.

— Это вместо выстрела. Тоже не считается.

Трубочки! Поленницей. С нежной золотисто-коричневой варёной сгущёнкой. Её руками. Из её рук. Одну на двоих, откусывая каждый со своей стороны и завершая сладким поцелуем в середине. Кофе на брудершафт с горячим завершающим поцелуем по обычаю. Поцелуй по очереди всех липких пальчиков, от которых совсем не хочется отлипать. Пульсирующий поцелуй в такт трепещущей венке на запястье. Она отходила, едва он начинал морщиться, пересаживалась, освобождая место вытянуть ногу, щурилась, услышав судорожный вдох, и умудрялась окружать его своим присутствием.

Настя отошла к окну, задумчиво глядя на раскинувшийся внизу парк. Павел вышел из ванной, подошёл к ней сзади и провел рукой по её волосам. Она подхватила его под руку, подвела к дивану. Пока он усаживался, сама расположилась в кресле напротив.

— Паш, ты мне очень важен и очень дорог.

Он напрягся.

— Настя, я могу сказать, что это взаимно, но ты и сама знаешь. Только такое вступление…

Она улыбнулась, показывая ему замолчать.

— Выдохни, всё в порядке. Именно потому, что ты мне важен и дорог, и мы начали и идём честно, и я более странная из нас двоих, я хочу тебе рассказать об одних своих…отношениях, которые надолго выбили меня из колеи и взаимопонимания с самой собой.

Он кивнул, и она продолжила.

— Я уже говорила, что у меня была идея-фикс по ребёнку, и одно время я примеряла роль потенциального отца на всех мужчин в своём окружении и за его пределами. Однажды встретила парня. Он был статным. С ним было весело и непринуждённо. Мы очень быстро сошлись, начали плотно встречаться буквально с третьего свидания, которое затянулось на долгое время. Для меня это были отношения, для него всё осталось на уровне бесконечного свидания. А мне потребовалось два с половиной года, чтобы это понять. Мы съехались через несколько недель, хотя и так практически сразу стали жить вместе. Я строила планы, мечтала забеременеть. Он не заморачивался, так как не принимал, собственно, всерьёз мои желания. Ему не надо было ни о чём беспокоиться и так было удобнее. Закончилось всё тем, что однажды мы сели серьёзно поговорить и он сделал мне предложение, — она сглотнула и посмотрела в сторону окна, — потерпеть, пока он подженится ради столичной прописки, обустроится и…всё у нас с ним дальше будет только круче, да и ничего прерывать не стоит, просто «мутить» на расстоянии.

Он её не перебивал, слушая внимательно и следя за её руками, которые всегда ярче отражали её эмоции — ей было неловко и неприятно.

— Я тебе так подробно излагаю, — она перевела на него взгляд, — чтобы ты понял моё состояние и стремление отключиться в ту ночь, когда получилась Полинка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он попытался что-то сказать, но она подняла руку.

— Паша, дай мне закончить. Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты узнал до конца всю подоплёку.

Он откинулся на спинку.

— Той ночи предшествовал некрасивый разрыв, неослабевающее чувство брезгливости по отношению к самой себе и собственной слепоте, ярость Светки, — она улыбнулась при упоминании имени подруги, — и мокрые глаза мамы со словами, что «чуяло её сердце подвох, раз он слишком долго водил меня за нос». Было проще обвинять его, но внутри я злилась на себя, что нарисовала себе что-то из головы, так и не разглядев действительности. В тот вечер я была одна и просто делала первое, что хотелось именно в настоящий момент, без оглядки и заперев здравый смысл под амбарный замок.

Она встала и подсела к нему на диван. Он нашёл её руку.

— В итоге я ошиблась с одним, прыгнула в омут и отчудила с другим. Кажется неуместным, что я осторожничаю с тобой. Но с тобой я не боюсь ошибиться. Ты излучаешь такую настоящую мужскую надежность. Я тебе верю.

— Что тогда тебя тревожит? — он сжал её ладонь.

— Я боюсь оказаться для тебя слишком сумасбродной, — она уткнулась в их сцепленные руки.

— Ну, кидаться на пьяного здорового мужика с прутиком наперевес действительно попахивало сумасшествием, — он усмехнулся.

— Или откровенно целовать мужчину, которому меньше всего хочу причинить вред, но продолжаю дразнить до бледности и скрипа зубами, — она подняла голову, сверкнув глазами.

— И который, заметь, поощряет подобное ненормальство, — он улыбнулся.

Она обвила их пальцы второй рукой.

— Настя, — он дождался, когда ее взгляд вернется к нему, — ты все время борешься за себя.

Она сильнее сжала его руку.

— Позволь мне побороться за тебя, — он видел, как заблестели ее глаза. — Даже с самой тобой.

Он попросил Настю приехать к одиннадцати часам, сославшись на процедуры. На самом деле в десять налетело неуправляемое торнадо по имени Мария, засыпало всю его кровать чехлами и пакетами с одеждой, изгнав его на диван и выдвинув единственное условие — не мешать девочкам.

Настя, как всегда, появилась без опозданий.

— О, кофе! — Машка перехватила его стаканчик с подлокотника, отпила, цокая языком и пританцовывая в нетерпении.

Настя, не акцентируя внимания, перелила половину своего напитка в кружку, добавила сахар и молоко и подвинула к нему.

— Спасибо, — он с сожалением указал на остатки её порции.

Она махнула рукой и улыбнулась.

— У меня же тоже младшая сестра, а они, видимо, все ураганные. Так что пей и расскажи, что происходит.

Маша присела перед ними.

— Настя, я сама расскажу, — взглянула на брата и снова обратилась к ней. — Паша попросил устроить ему частный показ мод, так что мне нужна твоя помощь, — и утянула её, ошарашенную, за собой в спальню.

Она увидела пакеты и замерла на пороге. Взяла первый попавшийся и выглянула в гостиную, показывая ему и приподнимая брови до середины лба. Он развёл руками и улыбнулся с невинным видом.

— Хочу снова увидеть тебя в юбке. Маша вызвалась помочь. Так что у нас заговор, участники которого уповают на твое милосердие. Учитывая, что она на десять лет младше и выбирала на свой вкус, надеюсь, тебе понравится и подойдет хоть что-то.