В машине она завела:

— Знаешь, Тони, тебе все-таки не следует так заглядываться на кинозвезд. Мне казалось, что ты уже должен привыкнуть к знаменитостям.

Это я-то заглядываюсь на кинозвезд! У меня от злости язык присох к гортани! Кто угодно, только не я!

Фонтан забарабанила длинными ногтями по изящной золоченой сумочке (золото, сами понимаете, — настоящее) и добавила:

— Ты вел себя как последний болван с Саламандой. Как какой-то мальчишка, который звезду в глаза не видел. Кстати, еще каких-то пять лет назад она была стриптизершей, и любой желающий мог поиметь ее за десять долларов.

Я твердо усвоил один жизненный урок: никогда нельзя спорить с женщиной, когда она злословит о своей сопернице.

— Да, ты права, — сдержанно согласился я. Да и к чему мне было пререкаться?

Фонтэн, надо отдать ей должное, быстро сменила гнев на милость:

— Не забывай — здесь ты на каждом шагу будешь натыкаться на знаменитостей. Не заводи разговор про их работу — в здешнем обществе это не принято.

Вот глупая корова! Я зевнул и сказал:

— Хорошо бы нам прошвырнуться во Флориду.

Фонтан пропустила мои слова мимо ушей.

Мы подкатили к огромному многоквартирному дому, и швейцар, высунув язык от усердия, кинулся помогать ее сиятельству выйти из машины.

— Здесь живут мои самые близкие нью-йоркские друзья, — предупредила Фонтэн. — Сара и Аллен Гранты. Чудесная пара. Постарайся не поставить меня в неловкое положение.

Интересно, чего она боялась — что я написаю на ковер, что ли?

Апартаменты на первом этаже поразили меня роскошью. Высоченные потолки, простор, кругом понатыканы античные статуи, чучела животных, кадки с комнатными растениями. Я аж облизнулся, представив, как можно было бы здесь развернуться.

А вот и хозяйка — личико худенькое-прехуденькое, волосы черные, зачесаны назад, а кожа — белоснежная! Худоба поразительная, словно бедняжка изводила себя годами. Они с Фонтэн поцеловались, окинув друг дружку оценивающим взглядом. Потом Фонтэн сказала:

— Сара, я хочу познакомить тебя с Тони. Его прислал Бенджамин.

Господи, она произнесла это таким тоном, словно речь шла о бандероли! Сара пристально посмотрела на меня. Ее черные глаза впились в меня, как буравчики. Губы тонкие, в ярко-красной помаде. На вид лет сорок. Если вас привлекают скелетообразные дамочки не первой молодости, то Сара Грант — просто нокаут! У меня же вкус иной. Сара перевела взгляд на Фонтэн, улыбнулась и сказала:

— Какой приятный сюрприз. Фонтэн улыбнулась в ответ.

— Не сомневаюсь.

Сара взяла ее под руку и повела к бару, оставив меня стоять столбом.

На диванах вдоль стен сидели люди, четверо или пятеро. Один из мужчин поднялся и подошел ко мне. Лицо загорелое, холеное, словно из женского журнала. Костюм серый, бесформенный.

— Аллен Грант, — представился он, глядя мне в глаза.

— Тони Блейк.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Идемте выпьем, — пригласил он. Я последовал за ним к бару, и Аллен плеснул мне в стакан со льдом щедрую порцию виски. Себе налил чуть больше и тут же, не сходя с места, осушил стакан в три глотка. Потом снова его наполнил и спросил:

— Кто вы такой?

Потрясно, да? Тем более что я его никогда в глаза не видел. Что тут ответишь? Кто я — папа римский? Чингачгук? Я предпочел нейтральный вариант:

— Меня прислал Бенджамин Халед… Присмотреть кое-какую недвижимость.

— Вот как? Значит, у вас роман с прелестной миссис X., да?

Интересно, следовало ли ему врезать по морде? В том смысле, что я не знаю — «принято ли это в здешнем обществе». К счастью, вмешалась Фонтэн:

— Аллен, что ты говоришь, гадкий мальчишка? Терпеть не могу эту ее манеру кокетничать. Аллен расхохотался.

— Пустяки. Как твои дела, сладкая моя?

— Чудесно.

Они смотрели друг на друга так, как смотрят только любовники. Что ж, должно быть, так оно и было. Спать с мужем лучшей подруги — вполне в стиле Фонтэн. Впрочем, мне на это глубоко наплевать. Александра, моя малышка, сейчас спокойно почивает в своей постельке, а больше меня никто не волнует.

Подошла Сара, взяла меня за руку.

— Пойдемте, Тони, я познакомлю вас с остальными. Я поднапряг мозги, пытаясь вспомнить, где видел ее раньше. Я горжусь тем, что никогда не забываю лиц, а в том, что Сару я где-то уже видел, я был уверен на все сто. В клубе она не появлялась, это совершенно точно. Внешность ее бросалась в глаза и привлекала внимание, хотя, как я уже говорил, я предпочитаю женщин другого типа. Сара положила хрупкую лапку на мое предплечье, тонкие пальцы, как птичьи коготки, впились в мою ладонь. И вдруг я сообразил, где ее видел. В американском издании «Вог» месяца три назад! Журнал поместил обширный материал, посвященный ее пребыванию на Бермудах: пляжи, шикарные купальники и прочая экзотика. Я же говорил, что у меня исключительная память. Сара Грант — светская «шишка»— Большой Нью-Йорк. Все точно.

— Фонтэн никогда не рассказывала мне о вас, — промурлыкала она, — а вы просто очаровательны.

Голос глубокий, грудной, с легкой хрипотцой. С места в карьер берет, что называется. Нужно соблюдать осторожность, чтобы не разгневать ее сиятельство.

Меня представили остальным. Так, ничего примечательного: дамочки в подметки не годятся ни Фонтэн, ни Саре, а мужики — облезлые, с проплешинами, окутанные клубами сизого сигаретного дыма.

Несколько минут скучного трепа, и мы расселись по ожидавшим нас машинам.

Первая остановка — ужин в роскошнейшем ресторане на Пятой авеню. Меня поразили тропические растения, высаженные прямо в залах, и официанты в раззолоченных пиджаках.

Я сидел между Фонтэн и Сарой. Аромат дорогих духов, лившийся с обеих сторон, сводил на нет все мои усилия распробовать вкус изысканных блюд.

Обе женщины старательно не обращали на меня внимания, поддерживая бессмысленную светскую беседу. При всем желании я не мог к ним присоединиться, поскольку не имел ни малейшего понятия, о ком они говорят. «Флер встретилась с Ици в Сен-Морице, и они жутко поцапались. Бедняжке ничего не оставалось, как прихватить Пупсика и сбежать к My». Что тут я мог добавить?

Кроме Аллена, никто так и не попытался заговорить со мной. Кажется, Аллену, как и мне, приелась эта тягомотина.

Вот вам и Нью-Йорк — центр всеобщего притяжения. Дерьмо собачье! Жаль, что мне не удалось завалиться с Нормой в «Марчелло».

Ужин казался нескончаемым. Меня одолела безудержная зевота. Наконец Фонтэн сказала:

— Пожалуй, нужно свозить Тони в «Пикете», пока он совсем не уснул. — И метнула на меня угрожающий взгляд, означавший, что мне причитается за столь безответственное поведение.