Словом, никаких признаков старения у первой жены Сергея не наблюдалось. И в то же время что-то неестественное, жутковатое заключалось в ее идеальной ухоженности. Красоту Натальи Оля назвала бы страшной.

Почему? Оля не могла понять.

Вот как, например, Наталья ходит на таких гигантских каблуках? Сантиметров пятнадцать-семнадцать, не меньше… Аж икры свело судорогой – вон как перекручены, напряжены мышцы ног, а стопа буквально вывернута, и набухли жилки на подъеме. А этот загар – ровный, темный, слишком густой какой-то, что ли… Словно Наталью забыли выпустить из солярия и она провела там ночь. И волосы – слишком гладкие, блестящие, густые, слишком лоснистые. Свои ли? Это большая удача, если свои… Только непонятно, как тогда они выдержали все те процедуры, которым их наверняка подвергали, – окрашивание, ламинирование, выпрямление и прочее.

А лицо? Да, у Натальи на лице не имелось ни единой морщинки, нигде кожа не обвисала – но это смотрелось не как юношеская упругость, а так, как будто женщину взнуздали, словно лошадь – натянули ей на лицо ремни, сделали его неподвижным, статичным.

И пусть эти ремни и были невидимыми, но ощущение взнузданности оставалось. Наверное, там, где прежде находились морщинки и носогубные складки, пролегали пласты гиалуроновой кислоты. Ботокс разглаживал Наталье лоб. А лишние складки кожи, чтобы они не провисали, отрезал пластический хирург и натянул то, что осталось.

Даже макияж у Натальи выглядел маской. Слишком густо и плотно был наложен тональный крем, слишком выразительны, идеально выровнены брови (опять татуаж, нынче столь модный?), слишком тщательно наведены тени на веках, слишком продуманно нанесены румяна, слишком ровно лежит помада на пухлых губах. Пожалуй, тут и над губами поколдовали в пластической клинике… Нет, в меру поколдовали, не превратили Наталью в рыбу-карпа, но… узнаваема же, бесконечно же узнаваема искусственная припухлость в этой приподнятой верхней губке!

Оля, словно завороженная, разглядывала Наталью.

– Я вижу, ты меня узнала, – усмехнулась одной нижней губой Наталья.

– У… узнала, – ответила Оля.

– А я тебя – не сразу, – со странным выражением произнесла та и перевела взгляд на Дениса.

– Это мой друг, Денис. Денис, это Наталья, первая жена моего жениха.

Денис кивнул. Он тоже, кажется, находился под впечатлением – разглядывал Наталью, переводя взгляд то вверх, то вниз. Очень невежливо. Оля была даже вынуждена слега подтолкнуть своего спутника локтем – не пялься, мол.

Денис вздрогнул и пробормотал:

– Очень приятно. Э… А чего тут стоять? Давайте все в дом зайдем, там поговорим. Собственно, и ворота открывать не надо… Очень удобно, – пробормотал он себе под нос.

Они втроем перебрались через поваленный забор. Оля с Денисом проделали это спокойно, а вот Наталья с трудом балансировала на своих каблуках, шагая по доскам.

– Как ты меня нашла? – спросила у нее Оля.

– Артем сказал. Вернее, я услышала, как они с Сережей говорили, и Сережа назвал этот адрес.

«Сережа…» – Услышав имя своего жениха из уст этой женщины, Оля почувствовала укол ревности.

– А каким образом ты оказалась рядом с Сережей? – не выдержала Оля.

– Как-как, – передернула Наталья открытыми плечами, лаково блестящими на солнце. – Я же мать его детей. Приехала поздравить его с предстоящей свадьбой.

– Высокие отношения, – буркнул Денис.

– Послушай, Оля, а это кто? Сережа сказал, что ты в гостях у какой-то престарелой пары… Они то ли родня тебе, то ли друзья твоим родителям были.

– Это их сын. Мой друг детства, – самоуверенно произнесла Оля и прижала к себе локоть Дениса еще сильнее.

– Практически как брат, – серьезно подтвердил тот.

– Да? Ничего о тебе не слышала, – с недоумением сказала Наталья. – А где… а где эти старики сейчас?

– На рынке, – подумав, изрек Денис.

– Я не понимаю: ты отправил своих престарелых родителей на рынок за продуктами, а сам, здоровый мужик, остался в доме? – с неприязнью произнесла Наталья.

– А кто сказал, что я их на рынок за продуктами отправил? – пожал плечами Денис. – Они у меня там торгуют. Я выращиваю урожай, а они его продают. Разделение труда!

– Что за бред… – сморщив нижнюю губу, сказала Наталья. – Послушай, Оля, не надо мне голову морочить. У тебя в субботу свадьба, а ты развлекаешься с этим типом. Я видела, как вы под ручку идете, как друг на друга смотрите… Словно голубки!

Они подошли к дому, и там Наталья, не дожидаясь приглашения, села за стол на веранде, в плетеное кресло, эффектно забросила одну ногу на другую, постучала длинными, яркими, неживыми ногтями о стол.

– Что тут случилось? Почему забор повален? Обломки какие-то… – нетерпеливо произнесла Наталья, оглядывая окрестности. – Война тут шла, что ли?

– Денис, может, ты оставишь нас вдвоем ненадолго? – Оля повернулась к Денису.

Тот опять пару секунд раздумывал, подняв брови, затем коротко кивнул и зашел в дом, оставив женщин одних.

– Вот ты какая интересная… – Оля села напротив Натальи. – Приехала и заставляешь меня отчитываться перед тобой, словно девочку. А я не буду ничего объяснять. Хочешь – говори Сергею, что видела меня с другим мужчиной, хочешь – нет. Но разбираться я с ним стану, не с тобой.

– А у тебя характер! – заметила Наталья одобрительно. – Думаешь, побегу к Сереже о твоих похождениях докладывать? А нет. Я за тобой не следить приехала, а поговорить.

– О чем?

– О том, что ты совершишь ошибку, если станешь женой Сергея.

В этот момент из дома вышел Денис с подносом. На подносе – чайник, чашки, корзинка с печеньем.

Молча, с непередаваемым выражением, он поставил поднос на стол и опять скрылся в доме. Оля растерянно посмотрела ему вслед.

– Интересный мужчина, – заметила Наталья. – Я тебя понимаю, почему ты потеряла голову. Выглядит гораздо лучше Сережи.

Оля молча налила чай в чашки – и себе, и гостье.

– Он ведь будет отвратительным мужем. Я о Сереже, – нервно продолжила Наталья. – Ты подумай еще. Он не пьет, не дерется, он не нищий, не жмот. Но он – эгоист, каких свет не видывал! – выпалила она.

– И я та еще эгоистка… – вздохнула Оля. – Мы подходим друг другу.

«Кажется, я поняла. Она приехала сюда, чтобы отговорить меня от свадьбы. Ревнует до сих пор, или задетое самолюбие, возможно. И ни одному ее слову нельзя верить!» – глядя на Наталью, подумала Оля.

– Я любила Сережу безумно. Я и сейчас… Ну, неважно. – Наталья глотнула чаю, отчего завибрировали, задвигались мышцы на ее шее, жилы и сосуды запульсировали, проталкивая жидкость в пищевод. – Но он никогда не подпускал меня близко к себе… жил своей жизнью. Параллельно! Мы никогда не говорили с ним по душам, представляешь? Я хотела внимания, я хотела эмоционального участия… А получала в ответ – пшик!