Она похлопала руками по рукавам, пытаясь выбить из них муку.

– Давайте работать! Эмили, ты будешь делать хлеб. Посмотрим, настолько ли он хорош, как тот, что делала твоя мать. Лиззи, а ты будешь подметать пол, потому что стоит мне прикоснуться к муке, как она оказывается повсюду! А мне нужно подбросить дров в огонь. Ради всего святого, вы только посмотрите! Он пытается спрятаться от нас, словно крыса в свою нору.

Она взяла стоявшие рядом с плитой мехи, опустилась на колени перед очагом и направила их на угасающие янтарные огоньки в углях, чтобы вернуть огонь, затем подбросила несколько щепок в тлеющие угли. Рози села, наблюдая за пляшущими огоньками пламени и прислушиваясь к тому, что делают девочки у нее за спиной. Она услышала, что Эмили встала и начала месить тесто на столе, выбивая из него воздух уверенными и точными движениями, и в конце концов вошла в ритм, дыша ровно, удовлетворенная своей работой. Рози улыбнулась про себя. «Дышит в точности как ее мать, – подумала она. – Ничто и никогда не успокаивало Энни Джарвис так, как замешивание хлеба. Я была бы не против работать с Эмили на кухне, если бы только Джудд придумала, как ее можно оставить. Дочь Энни, работающая рядом со мной… Как это было бы здорово».

Рози стала подкладывать в огонь уголь, кусок за куском, делала она это неторопливо, не желая мешать девочкам. Наконец она услышала, что Лиззи отодвигает скамью и встает, услышала, как она осторожно подметает пол, брызгая на него водой, чтобы не летела пыль. Рози повернулась и увидела, что по щекам Лиззи все еще бегут слезы.

– Мама, мама, – шептала она за работой. – Я хочу к тебе, мама.

Как только девочка выполнила это поручение, Рози попросила помочь ей расставить все на подносе, который нужно было отнести наверх, отсортировать чистые ножи, вилки и ложки, которые Джудд должна была запереть в шкафчике для серебра. Приборы дрожали в руках у Лиззи – так сильно она боялась ошибиться, но в конце концов работа была сделана, и Рози удовлетворенно улыбнулась.

– А мы отлично справляемся с работой, правда, девочки? – сказала она. – Думаю, мы можем даже присесть на минутку.

Она устроилась на скамье, стянула ботинки и пошевелила пальцами. Внезапно по лестнице застучали ботинки, дверь в кухню распахнулась, и в проеме показалась экономка с поджатыми губами, серые глаза смотрели строго и холодно, напоминая кусочки льда. Рози подскочила, словно нечаянно села на кота.

– Его светлость рано вернулся с дневной прогулки, – объявила Джудд, поигрывая связкой ключей, висевшей у нее на поясе. – Убери девчонок с глаз долой.

– Но он никогда не спускается сюда, Джудд, – удивилась Рози. – И миссис нет дома.

– Я сказала, с глаз долой. – Экономка окинула взглядом горящий огонь, чисто выметенный пол, пышно поднимающееся тесто в форме, похожее на наседку, и фыркнула: – Немедленно! Я их никогда в жизни не видела.

Она повернулась к ним спиной, уперев руки в бока, так что локти, спрятанные в плотные черные рукава, образовали острые углы. Рози взяла девочек за руки и втолкнула в кладовую.

– Он никогда не спускается в кухню, – проворчала она. – Джудд ведет себя, словно матушка гусыня, высматривающая лису. Выпущу вас, как только смогу.

И Рози осторожно прикрыла дверь кладовой. Сестры оказались в кромешной темноте. Лиззи пошевелилась, и на нее что-то упало. Девочка испуганно вскрикнула и нервно подняла руку, чтобы понять, что это было.

– Утки! – прошептала она, нащупывая связку птиц, висевшую у них над головами. – Мертвые утки! – И почему-то все эмоции, пережитые в этот день, необходимость вести себя тихо, незнакомая обстановка, осознание того, что Эмили стоит рядом и дышит тем же утиным воздухом и что Джудд высматривает его светлость, – все, пережитое за день, поднялось в душе, и сдерживаемые эмоции вылились в звук, сорвавшийся с ее губ.

– Ты плачешь? – прошептала Эмили.

– Нет, – так же шепотом ответила Лиззи. Голос ее дрожал. Девочку трясло. Щеки обжигали слезы – от боли и смеха. – Ну, чуточку. Но я никак не могу перестать хихикать, Эмили. Не могу.

Казалось, прошло много часов, а Эмили и Лиззи все еще находились в темной кладовой, прислушиваясь к царящей в кухне суматохе: с тарелок соскребали еду, мыли сковородки, ворошили угли в очаге. Все это время они не могли шевелиться – сидели на корточках на холодном каменном полу; если бы они привстали, то уткнулись бы головой в свисающих с потолка уток. Наконец дверь со скрипом приоткрылась, свет свечи осветил лицо Рози.

– Мы с Джудд закончили, – прошептала она. – Я оставила вам немного холодного мяса, съешьте его сразу, а то тут мыши. Туалет, сходить по нужде, на заднем дворе, у огня есть небольшая циновка, можете там свернуться калачиком. Выходите.

Она помогла им подняться, и девочки, пошатываясь, вышли из кладовой на негнущихся, замерзших ногах и оказались в уютной, освещенной камином кухне. Рози растерла их заледеневшие руки, помогая согреться. Лицо ее было сосредоточенным и усталым.

– Его светлость поужинал и теперь сидит у очага, дремлет, как обычно, когда леди нет дома. Он скоро пойдет спать, так что вы в безопасности до утра.

– Его светлость – действительно лорд? – спросила Лиззи.

– Бог мой, конечно, нет! – рассмеялась Рози. – Мы бы жили в доме побольше, если бы он был лордом, и повсюду были бы слуги. Нет, он адвокат, и бывает ужасно сварливым, как я не знаю кто, если случайно допустишь ошибку.

Она провела девочек к столу, поставила перед ними тарелки с мясом и картошкой.

– Иногда он ведет себя так, будто мы преступники, – если кофе недостаточно горячий или мясо пересолено. Он терпеть не может, когда хозяйки уезжают и в доме остается только он да две милочки. Иногда может наброситься на тебя, словно медведь, – когда у него болит голова. – Она присела на лавку рядом с Лиззи, расшнуровала свои домашние ботинки, с удовольствием шевеля пальцами. – О-о-о, так-то лучше. Джудд права, он вышвырнет всех нас на улицу, если решит, что мы делаем что-то у него за спиной, кормим бродяг и бездомных.

– Мы не бродяги и не бездомные! – возмутилась Лиззи.

– Теперь мы именно такие, – напомнила ей Эмили. – Где наш дом, после того как мистер Спинк выставил нас на улицу?

Рози развязала чепец, распустив длинные черные волосы. Потрепала Эмили по руке, поднялась.

– Тем не менее он съел весь хлеб, который ты приготовила, Эмили, а потом попросил еще! Это случилось впервые с тех пор, как Энни перестала работать здесь. Так что мы на тебя очень надеемся. Но что, если ты отберешь у меня работу, что тогда? Научишь меня печь так же, как твоя мама научила тебя. Это займет какое-то время, так что ты мне нужна! – Она наклонилась, подобрала ботинки, быстро поцеловала девочек в макушки. – Доброй ночи, девочки. Благослови вас Господь.

– Я слишком устала, чтобы есть, – сказала Лиззи, когда Рози ушла, заперев за собой дверь. – Я просто хочу спать, Эмили.