морях. Здесь она еще более гигантская, еще более удивительная, и кажется, что в этих огромных телах заключен разум, возможно, насколько нам известно, более благородного порядка. Тот хрустальный город был грандиозен и прекрасен, в нем были изысканность и красота, но странного вида. Не нам судить этих необычных, огромных существ, которых мы не можем понять.

– Они похожи на увеличенный и развитый тип рыб, – сказал Эзариэль.

– Но разве нет правды в старых верованиях человечества на Земле, которые сейчас забыты – о титанах, русалках и океанских существах, наделенных жизнью и разумом? На Земле их нет и никогда не было, но возможно, что человек, по вдохновению, или по инстинкту, или в результате контакта с духами, превосходящими его самого, получил представление о таком типе жизни, как эта, наделенном интеллектом. Когда-то на Земле это был самый массовый вид жизни, и до сих пор это так, ибо животных в море больше, чем на суше.

– Что это за свет, к которому мы приближаемся? – спросил Эзариэль. – Я вижу огромный огонь, бушующий над морем.

Тут же мы выглянули из наших окон и увидели далеко над вздымающимися волнами длинную линию пылающего огня, как от огромных горящих костров.

– Возможно, этот мир, – сказал Арауниэль, – еще не сформирован. Как на Луне ты видел мертвый мир, изношенный, истощенный, где жизнь уничтожена и с ней окончательно покончено, – так и здесь, возможно, что это еще несформировавшийся мир, огромное тело, которое еще развивается и не успело основательно остыть.

– Возможно, это так, – ответил я, – как на Земле, когда процесс охлаждения продолжался много веков, лишь море сначала было населено живыми существами, прежде чем суша сформировалась должным образом.

– Одна вещь поразила меня, – сказал он, – с тех пор, как я прибыл сюда, – этот мир гораздо теплее, чем мы ожидали. Люди, как вы говорите, предполагали, что эта гигантская планета будет слишком холодной для жизни, поскольку она находится так далеко от Солнца, и все же сейчас воздух здесь намного жарче, чем даже в нашем собственном солнечном мире, и даже в тропиках Земли никогда не бывает так жарко, как здесь. Но тепло здесь явно внутреннее, а не солнечное. Оно исходит от самого Юпитера, а не от Солнца.

– Очевидно, есть лишь одно происхождение жара, – сказал Эзариэль, указывая на пылающие, похожие на медь костры.

– Это напоминает мне земную Геклу в состоянии извержения, но ни один земной вулкан в течение многих тысяч лет не пылал так. Воздух даже сейчас был бы невыносимо горячим для любого земного животного. Люди назвали бы это жаром кипящей воды, и все же мы находимся на расстоянии многих миль. Не лучше ли нам обойти стороной это извержение? Инструменты скоро пострадают от жары, а некоторые из наших образцов будут уничтожены.

Эзариэль согласился, и мы подняли эфирную машину на милю или две, чтобы лучше рассмотреть ужасающее пламя. Из воды, окруженной огромными кучами золы и пепла, на площади в сотни миль поднималось пылающее пламя и раскаленная материя. Из глубины вздымались огромные столбы дыма, пара и пепла, а светящиеся реки лавы текли к шипящим морям, которые в облаке тумана и пара время от времени окутывали вулканы. Стромболи, Везувий, Этна, Гекла, да все вулканы обоих полушарий Земли вместе взятые при полном извержении не произвели бы такого эффекта, как этот.

Часть V. Сатурн

Глава I. Титан

Мы поднялись от чудесной сцены огненной земли и огромных, шипящих туманов, и огромного волнующегося моря планеты-гиганта. Мы пронзили облака вокруг него и, наконец, вышли на бескрайние черные просторы эфира, усеянные миллионами звезд. И снова мы устремились в бесконечность.

И снова мы погрузились в бесконечное пространство – темный, безвоздушный космос с мириадами сверкающих звезд со всех сторон. Мы снова попали в метеоритный поток и понеслись сквозь пространство к могучей системе Окольцованной планеты. Путешествие было долгим – дни, недели и месяцы, по вашему земному измерению времени, прошли в этом утомительном путешествии. Сатурн все еще казался лишь огромной звездой в космосе, а его могучие кольца и восемь лун постепенно становились все более отчетливыми. Все дальше и дальше мы удалялись от огромной сферы дня – Солнца, которое постепенно становилось все менее ярким. По мере продвижения вперед мы сравнивали наши впечатления от увиденных миров и изучали собранные нами реликвии. Мы пришли к выводу, который я предвидел: Солнечная система едина, но это единство в многообразии. Элементы материи одинаковы – металлы, камни, основные формы едины, как происходящие из одной и той же великой туманности первобытного хаоса. Но комбинации различны. Даже в гигантском мире, который мы покинули, не было ничего действительно и по существу нового для нас, кроме формы и сочетания элементов. Происхождение было тем же самым, основные моменты бытия идентичны, но бесконечно разнообразны в комбинациях.

Так же и с жизнью. Мы не видели никаких по-настоящему новых форм жизни. Даже на вашей Земле они прослеживаются, хотя часто несовершенны и мало развиты. Поскольку миры были одинаковыми или почти одинаковыми по металлическим элементам, сферической форме, движению, атмосферам, гравитации, электричеству, то и жизненная сила на их поверхностях была одинаковой.

Титан и Мимас

Наконец мы оказались в пределах влияния великого мира с кольцами и почувствовали, как мы устремляемся к нему под действием могучей силы гравитации. Как три огромные радуги в звездном небе появились гигантские кольца – огромные следы туманной материи, отброшенные планетой в ее стремительном вихре.

– Такие кольца, как эти, – сказал Арауниэль, – были, вероятно, когда-то вокруг всех внешних планет. Вокруг Юпитера, где четыре луны все еще напоминают нам о них, вокруг маленького Марса, когда Деймос и Фобос были в стадии формирования, вокруг Земли, когда Луна была выброшена в космос в палеозойские времена. Все они когда-то были кольцевыми мирами, но прошли эту стадию своего существования. И все же здесь мы имеем очень древний мир, все еще сохраняющий кольцевую форму благодаря присущей ему силе, – последний реликт первобытной стадии существования мира.

Когда мы устремились вперед, мы почувствовали, как сила притяжения уводит нас от нашего дальнейшего курса. Мы отклонялись в сторону одного из малых миров, которые вращались вокруг этой большой кольцевой системы. Это был главный из них – спутник, который вы называете Титаном, величайший из спутников нашей Солнечной системы, больше самого Меркурия. Мы летели дальше, дальше, к этому меньшему миру, достойному быть спутником великого Солнца, но теперь ставшему спутником Сатурна.

– Давайте отдохнем на одной из гор, – сказал Арауниэль, – и посмотрим на