Бросаю беглый взгляд на любимую девочку, подмигиваю ей и всё-таки выхожу из кабинета.

Только успеваю оказаться в коридоре, как дорогу преграждает Давид.

Скрещивает на груди руки, смотрит на меня в упор, не моргая.

– Что? – спрашиваю сквозь зубы.

– Ты лучше бы о жене так беспокоился. Не стыдно?

– Мне? Нет, – отрицательно киваю головой. – Жён может быть сколько угодно, а мать у моего ребёнка одна!

– Это ты сейчас к чему?

– Не начинай, а?! Ты всё понял.

– Нет, – ухмыляется. – Объясни.

– Слушай, я чертовски устал и больше не хочу выяснять отношения.

Обхожу Давида с правой стороны и сажусь на лавочку, облокачиваясь спиной о холодную стену. Прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох.

– Дамир, ты же понимаешь, что развода тебе никто не даст. Когда отец вернётся с Европы, то... – замолкает. Глотает тихий смешок. – Сам знаешь, что он с тобой сделает. Он – не я. Там разговор короткий.

– А вы, Фатхетдиновы, смотрю, все одинаковые. Не принимаете отказов, да?

– Причём здесь это? – Давид повышает тон. Кладёт руку на моё плечо, но я резко отстраняюсь.

– Давид, не начинай. Не заводи одну и ту же пластинку. Я сказал, к Аните не вернусь. Любой ценой я добьюсь развода.

– Зачем тогда женился, а? Зачем морочил голову моей сестре?

– Так получилось.

– Твою мать, – бубнит под нос. – У него так получилось. А что теперь делать Аните? О ней ты подумал?

– Ничего. Будет жить дальше. Поймёт, что я подонок, который её не достоин и станет сильнее.

– Придурок. Идиот...

– За словами следи, – строго чеканю. – Я буду идиотом, если позволю какому-то хмырю воспитывать моего сына.

– Да я бы был лучшим отцом, чем ты! Где ты был все эти годы? Откуда взялась такая внезапная любовь к Саньке, к Дине?! А, Дамир? Где ты был, когда Дина так сильно нуждалась в тебе?

– Ты дебил или реально не понимаешь? – повышаю голос, щурю глаза. Смотрю на него и едва держу себя в руках, чтобы ещё раз не проехаться по морде. – Дина – любовь всей моей жизни. Три года назад нас насильно разлучили наши родители. Я не знал о существовании сына! Я ничего не знал, иначе бы ты никогда не подошёл к Малиновской, даже на один метр!

Давид порывается ответить, но в палате неожиданно открывается дверь. Мы замолкаем. Одновременно поднимаемся на ноги. Ровняемся напротив Дины и медсестры.

Я не выдерживаю:

– Как ты себя чувствуешь? Всё нормально? – обращаюсь к Дине. Хочу взять её за руку, но в голубых глазах виднеется холод.

– Нормально, – отвечает равнодушным тоном.

– Вашу девушку осмотрел врач, – вмешивается медсестра. – Похоже на сильное переутомление и стресс, но всё-таки рекомендуем пройти обследование.

– Это точно переутомление? – переспрашиваю. Волнуюсь. Очень.

– Похоже. Отвезите её домой и, если повторится обморок, вызывайте скорую помощь.

Медсестра скрывается за дверью с обратной стороны.

– Дин, я отвезу тебя домой, – Давид делает шаг вперёд, но я выставляю руку, пресекая его попытку подойти ещё ближе.

– Давид, позаботься о своей сестре, а мы с Диной разберемся. Сами. Без тебя!

Дамир

Дина ничего не говорит. Молчит всю дорогу, пока мы едем в наш спальный район. Дурацкие мысли съедают изнутри. Хочу спросить, есть ли что-то такое, что она скрывает от меня, Давида. Я же давно не мальчик и прекрасно понимаю, в чём может быть причина её обморока. Если это так, что потом? Я же не выдержу. Не смогу её отпустить!

Останавливаюсь возле одной аптеки.

– Дин, я ненадолго, – коротко бросаю и, не дожидаясь ответа, выхожу из тачки.

В аптеке покупаю тест на беременность. Три штуки. Все разные, с разной чувствительностью, как сказала фармацевт.

Возвращаюсь обратно. Прыгаю за руль, запускаю мотор и ненадолго бросаю взгляд на Дину. Молчит. Смотрит перед собой отрешенным взглядом и молчит. Узнаваемо. С ней так и раньше было. Ничего не изменилось. В прошлом она тоже закрывалась в себе, когда случались какие-то проблемы. Вот и сейчас, сидит себе тихо, будто не здесь, не со мной.

Беру её за руку, перекрещивая наши пальцы. Подношу к губам, целую.

Дина вздрагивает. Поворачивается лицом ко мне.

– Прости, – шепчу охрипшим голосом. Она не спрашивает, за что я прошу прощения. Говорю сам: – прости за эти годы, которые мы потеряли.

– Дамир…

Не даю договорить. Обнимаю за плечи. Зарываюсь рукой в копне длинных волос, пропускаю между пальцев, вдыхаю аромат и… Схожу с ума от этой близости, от запаха моей любимой женщины. По телу проносятся импульсы. Кожа покрывается мурашками. Дыхание становится тяжелым. За грудиной безжалостно давит, сжимает стальными тисками.

Задыхаюсь от эмоций, от любви к ней… Одной. Той, которую никогда не забуду, не вычеркну из своей жизни, не сотру из памяти.

– Диночка, – целую макушку. – Не отталкивай меня. Пожалуйста. Не закрывайся в себе.

– Не могу, – тихо отвечает.

Отстраняюсь. Обхватываю овал лица двумя ладонями. Смотрю. Долго. Пронзительно.

Её губы дрожат. Ресницы хлопают, а в уголках глаз застыли слёзы.

– Дай мне свой телефон, – произношу спокойным тоном.

Дина недоумевает, но просьбу выполняет.

Достаёт из сумки мобильник, протягивает мне.

– Пароль? – спрашиваю я.

– Ноль. Шесть. Ноль. Шесть.

По спине бежит холод. Я в шоке.

Дина прячет взгляд. Смущается.

Я узнаю эти цифры, и она это понимает. Шестое июня – наш первый раз. Первый секс в жизни Дины, а для меня… Намного больше, чем просто секс. Тогда она стала моей. Душой, телом. Вся. Без остатка.

Ничего не говорю. Не хочу заставлять её смущаться ещё больше.

Нахожу в телефонной книге номер мамы Дины. Звоню. Сообщаю, что этой ночью Дина останется со мной и прошу присмотреть за сыном. А потом…

Вношу в чёрный список номер Давида и удаляю его контакты. Навсегда.

– Держи, – возвращаю телефон.

Дина непонимающе хлопает ресницами:

– Дамир, зачем?

Улыбаюсь. Тянусь к коробке передач. Включаю первую передачу. Трогаюсь с места.

– Так надо. Дина, доверься мне, хорошо?!

Дамир

Я стою под дверью и дышу через раз, ожидая, когда Дина выйдет из ванной комнаты.