По ее щекам покатились слезы, она плюхнулась на металлический стул и закрыла лицо руками.

Сможет ли Дик когда-нибудь ее простить, если она вернет ему Ноэль?

Куин пробиралась вдоль бокового края толпы к установленной на улице сцене. Когда она добралась почти до угла сцены, никакого плана у нее по-прежнему не было, а время истекало. Ей необходимо что-то сделать. И как можно скорее.

Вдруг ее внимание привлекли девушки, выстроившиеся перед сценой. У каждой из них в руках была белая картонка с напечатанной надписью. Тогда ей пришла в голову идея.

– Я могу одолжить вашу табличку? – обратилась она к девушке, которая стояла к ней ближе всех. Ей пришлось кричать, чтобы та услышала ее сквозь громкую музыку.

Девушка повернулась к ней лицом, и ее глаза расширились.

– Я вас узнала! Вы сотрудница полиции, в которую влюбился Дик.

Видимо, пресса каким-то образом добралась до отчетов службы опеки.

– Да, – ответила она. – Дайте мне, пожалуйста, вашу табличку.

Девушка протянула ей картонку.

– Что вы будете с ней делать?

– Попытаюсь вернуть лучшее, что со мной когда-либо случалось.

Достав черную ручку, которую всегда носила в кармане форменных брюк, она перевернула картонку, написала на ней крупными буквами «Прости!!!», затем подняла табличку над головой.

Дик смотрел сквозь нее. Лицо его было непроницаемым.

Ей нужна еще одна табличка. Девушка, похоже, поняла ее намерения. Она взяла у другой поклонницы картонку и протянула Куин. Та взяла ее и быстро написала: «Я была не права». Когда Дик повернулся лицом в ее сторону, она показала ему табличку.

Повернувшись спиной к залу, он начал играть соло. Это дало ей время раздобыть еще таблички и сделать новые надписи. Когда Дик снова оказался лицом к зрителям, она уже стояла прямо перед ним. Не теряя времени даром, она стала демонстрировать ему одну за другой таблички.

«Я не дала тебе шанс все объяснить, и жалею об этом».

Никакой реакции.

«Я все исправила».

Его глаза сузились.

«Завтра Ноэль будет у тебя дома».

Ей показалось, или Дик действительно сфальшивил? Он продолжал петь, но перестал играть и смотрел ей в глаза. Она опустила голову, чтобы сделать еще несколько надписей.

«Прежде чем я навсегда исчезну из твоей жизни…»

«…я хочу, чтобы ты узнал…»

«…что я люблю тебя».

Дик продолжал как ни в чем не бывало петь в микрофон. Похоже, ее безумный спонтанный план оказался неэффективным. Грустно улыбнувшись Дику на прощание, она вернула девушке таблички и громко крикнула:

– В любом случае попытаться стоило!

Повернувшись, она вошла в толпу и начала пробираться к выходу. Песня закончилась, и зрители захлопали и закричали. Затем микрофон издал скрипящий звук, и Куин окружил голос Дика:

– Остановите сотрудницу полиции!

Несколько человек преградили ей путь. Возможно, ей удалось бы пробиться к выходу, но что-то в голосе Дика заставило ее остановиться и повернуться.

– Иди сюда, – сказал он, и ее сердце пропустило удар.

Она зашагала назад, и он жестами объяснил ей, чтобы она подошла к сцене сбоку, затем, к удивлению своего младшего брата, заявил, что следующую песню споет Диллон. Затем он сделал Куин знак, чтобы она поднялась на сцену. Когда она подошла к нему, он завел ее в угол сцены, который находился вне поля зрения толпы, и спросил:

– То, что ты написала на этих табличках, правда?

Куин кивнула.

– Мне вернут Ноэль завтра? В первый день нового года?

– Да. Я поговорила с судьей, она отменила свое постановление и восстановила твое право опеки. – Она провела ладонью по лицу. – Я была не права, Дик. Насчет тебя и всего остального. Служба опеки представила мне свидетельства, которые тебя дискредитировали. Я поверила им, потому что… Я не знаю почему. Мне следовало встретиться с тобой, дать тебе возможность все мне объяснить. Какая-то часть меня не могла поверить в то, что ты меня любишь. Прости меня за все.

Дик долго молча смотрел на нее, затем спросил:

– Ты меня любишь?

Глаза Куин наполнились слезами, и она часто заморгала.

– Всем сердцем. И Ноэль тоже.

– Я должен закончить концерт, – произнес Дик после длительной паузы.

Это были не те слова, которые она хотела услышать.

Молча кивнув, Куин спустилась со сцены. Она сделала все, что было в ее силах. Возможно, однажды он ее простит.

Достав из кармана мобильный телефон, Дик принялся набирать дрожащими пальцами сообщение для Ченса. Он спросил своего кузена, действительно ли ему вернули право опеки. Мгновение спустя ему позвонил Ченс, и он ушел за сцену.

– Что конкретно тебе сказала Куин? – спросил Ченс. – Я просматриваю электронную почту.

Дик повторил ее слова, касающиеся отмены постановления.

– Я знаю, что Неллиган собирался оспаривать полномочия судьи по делам несовершеннолетних. Один из моих людей выяснил, что свидетельства, представленные службой опеки, были сфабрикованы. Это было бы нашим главным козырем на экстренном заседании. Ага! Нашел. Мне пишут, что завтра после десяти утра мы сможем забрать Ноэль из детского дома. Поздравляю, Дик. Ты все-таки станешь отцом.

Сердце Дика учащенно забилось, и он вдруг осознал, что Диллон закончил петь, и толпа зашумела. Тогда Дик вернулся к остальным участникам группы, снял микрофон со стойки, найдя взглядом в толпе Куин, подошел к краю сцены и запел.

Она застыла на месте, словно завороженная. Затем, не сводя глаз с Дика, она направилась к нему. Люди расступались перед ней, давая ей пройти.

Куинси стояла футах в шести от сцены, когда Дик закончил песню под бурные аплодисменты. Когда они стихли, он произнес:

– Ты ведь знаешь, что предложение руки и сердца не может быть официальным, пока я не опущусь перед тобой на колено?

И он сделал это – опустился перед ней на колено на глазах у огромной толпы.

– Я люблю тебя, Куинси Кинсейд. Ты станешь моей женой?

– Да, – ответила она, и они устремились навстречу друг другу.

Когда они встретились сбоку от сцены, Дик накрыл ее губы своими, и она поняла, чего ей не хватало всю ее жизнь. Ей не хватало домашнего уюта, душевного тепла, чувства принадлежности, а Дикон Тейт дал ей все это.

Прервав поцелуй, он прошептал ей на ухо:

– Я люблю тебя, Куинси.

При мысли о том, что самый сексуальный музыкант в мире выбрал из всех возможных женщин сотрудницу полиции в скучной униформе, Куин рассмеялась.