— Не будет подробностей. Забыли. Проехали.

— Вот ты зануда, — крутилась она перед зеркалом, поворачиваясь и так, и сяк, размахивая полами кашемира. — И что он вот это всё подарил и даже телефончик не попросил?

— Зачем ему мой телефончик? У него своя жизнь. А у меня… своя, — пыталась я сосредоточиться.

— Что-то ты подруга недоговариваешь, — важно продефилировала она по комнате в дорогих шмотках, глянув на меня с подозрением.

— Свет, я не для того вчера мыла полы, чтобы ты тут в грязных сапогах расхаживала.

— Ой-ой-ой. Просто скажи, что тебе жалко, — скривилась она и пошла разуваться. — И что тебе с Прегером понравилось.

Вот пристала, тумбочка с начёсом! Ну что я ей могу сказать? Да, он классный. Он куда лучше, чем я могла себе представить. Он умный, сильный, интересный. Он — охуительный. У меня всё болит, но меня до сих пор от него потряхивает.

Зачем ей это знать?

А то, может, этой жучке ещё спасибо сказать? Что она меня подставила, но в итоге всё вышло как-то неожиданно хорошо. Куда круче, чем я могла и подумать.

— Кстати, у меня для тебя новости, — бросив как попало пальто, Светка забралась с ногами на свою кровать.

— Да? Это какие же?

Я встала, с трудом держа лицо, чтобы не кривиться от боли. Подняла сапоги. Повесила в шкаф кашемир.

Светка за это время уселась удобнее на кровати и теперь смотрела на меня загадочно.

— Тебя вчера вечером искал кое-кто.

— И кто же это? — вернулась я на кровать. Медленно, с трудом согнула ноги, села.

— Подозреваю твой Повелитель оргазмов. — Она достала из кармана картонку. — Григорий Селиванов это же он?

Я округлила глаза как поперхнувшаяся мышью сова.

— И чего хотел?

— Ой, не знаю, — кокетливо пожала она плечами.

— Свет, прекращай мне строить глазки, — разозлилась я.

Что-то незримо изменилось с того момента как я вернулась. Что-то в её голосе, в этих ужимках, в том, как она себя ведёт.

Словно она обижена, или завидует, или чем-то недовольна.

Но в дверь постучали и гневная тирада, что уже готова была сорваться с моих губ, так и осталась невысказанной. Пришлось снова корчиться и вставать.

— Илья? — удивилась я, распахнув дверь. — Ну… проходи.

— Привет! — он потянулся, чтобы привычно чмокнуть меня в щёку, я увернулась и встала, гордо сложив на груди руки.

— Какие люди! — хмыкнула Светка.

— Привет! — буркнул он в ответ. — Ян, можно тебя на минутку.

— А «можно» это как? А за минутку управишься? — ёрничала Светка.

— Кантимирова, заткнись, — укоризненно покачала я головой, кивнула Илье и вышла следом за ним в коридор.

— Не хочешь куда-нибудь сходить? — спросил Илья, когда дверь за мной закрылась. — Может, в кино? В кафе? Просто погуляем по городу?

— Ты серьёзно? Илья, я вчера, — развела я руки в стороны, — предложила тебе…

— Ян, — покачал он головой. — Поэтому я тебя и зову. Давай мы поговорим об этом не здесь, хорошо? Жду тебя на улице.

Резко выдохнув, я уронила руки, глядя ему вслед. Но что-то было в его глазах, в его стиснутых зубах такое, что я не могла отказаться.

— Что твоему Повелителю-то сказать? — фыркнула Светка, когда я сказала, что ухожу. Она молча просидела всё то время пока я одевалась: натягивала свои привычные чёрные джинсы, толстовку с капюшоном, кроссы. И подала голос, только когда застегнула куртку. — Он сказал, что сегодня снова зайдёт.

Я пожала плечами.

— Понятия не имею, что ему надо. Что хочешь, то и говори. Я не знаю, когда вернусь.

Бренча ключами, я спустилась по лестнице:

— Куда пойдём?

Илья подал мне руку, но я её проигнорировала.

— Хочу познакомить тебя кое с кем, — вздохнул он. — Но сначала кое-что показать.

Мы проехали остановок пять на автобусе, прежде чем он снова заговорил.

Потом прошли несколько кварталов, вяло болтая о разных пустяках: о курсе доллара, о новом фильме с рекламного плаката, о погоде.

Зашли в кафе, в котором я раньше никогда не была. Заняли столик у окна в углу.

И только когда нам принесли по большому стакану кофе, сочному горячему гамбургеру и бумажный пакет «с собой», Илья положил передо мной конверт.

— То, что я хотел тебе показать.

В конверте оказалась пачка фотографий.

Качественно сделанных и невероятно красивых фотографий. Профессиональных, изумительных, бесподобных. Только одно «но»: на каждой из них был Илья.

И на каждой — голый. Не совсем, как Геракл, Зевс или Аполлон и прочие из античных с их микроскопическими, как пикули, членами, его «мужское достоинство» было задрапировано. А вот всё остальное и ракурс «сзади» явились мне во всей красе. Которую я и не подозревала.

Святая эпическая богомышь! За такое тело можно убить. За все эти рельефы, холмы и впадинки. За кубики, объёмы и кипяток, которым хотелось обоссаться в штаны.

Я онемела, листая снимки. У меня просто не было слов.

— Это… даже не знаю… — подняла я на Илью глаза, просмотрев небольшую стопку, кажется, раза на три. Он замер, бледный, похлеще того мраморного Аполлона. — Потрясающе красиво. Невероятно, — выдохнула я.

Он выдохнул вслед за мной с облегчением.

— Зачем ты мне их показываешь?

— Хочу, чтобы ты это обо мне знала, — ни кровинки так и не было в его лице.

— Что ты как Давид, только лучше? — усмехнулась я, втайне подумывая как бы прикарманить парочку фоток.

— Рад, что ты над этим шутишь, но это то, чем я зарабатываю, Ян.

— Ты снимаешься для журналов? — вцепилась я в фотографии, не желая их отпускать, и с ещё большим интересом принялась листать.

Илья кашлянул.

— Для определённого вида журналов. Для выставок, частных галерей, иногда для отдельных клиентов, которые заказывают такие фотосессии. И не совсем такие…

— Ты снимаешься обнажённым, — догадалась я.

Он кивнул.

— И тебе за это платят?

Он стиснул зубы и кивнул.

Я посмотрела на гамбургер с поджаренным кунжутом на корочке, сочной котлетой, потёкшим сыром и решила, что такие разговоры лучше вести на сытый желудок. С сожалением вернула в конверт фотографии. Подвинула к себе тарелку. И вцепилась двумя руками и зубами в булочку.

— Ешь! — с набитым ртом скомандовала я.

Илья покачал головой.

— Не лезет.

— Илья, ешь, не выдумывай. Пока не остыло, — с аппетитом жевала я. — И много платят?

— Если фотосессии выездные зарубежные, то да. За последнюю предложили миллион.

Я поперхнулась. К счастью, не сильно. Сдавленно откашлялась.

Какая магическая цифра. Там миллион, тут миллион.

— Ясно, — кивнула я.

И мне правда было ясно почему столько личного было в том, когда он говорил, что телом торговать плохо.

Но это его история.