— Итак, зачем? — спросил Хоби. — Семья Гарбера платит Костелло, чтобы он нашел старого армейского дружка генерала. Зачем? С какой такой стати, черт подери?

— Понятия не имею, — ответил Тони. — Сейчас он бродяжничает. Там, где Костелло его нашел, он копал ямы для бассейнов.

Хоби едва заметно кивнул, продолжая думать.

— Военный полицейский, — пробормотал он себе под нос. — А теперь бродяга.

— Вам следует уехать, — повторил Тони.

— Мне не нравится военная полиция, — заявил Хоби.

— Я знаю, что вам она не нравится.

— Так что же здесь делает этот ублюдок, который очень некстати путается у нас под ногами?

— Вам следует уехать, — в третий раз сказал Тони.

Хоби кивнул.

— Я очень гибкий человек, — сказал он. — И ты это знаешь.

Тони вернул жалюзи на место, и в комнате стало совсем темно.

— Я не прошу вас проявлять гибкость. Я прошу следовать вашему собственному плану.

— Я изменил план. Я хочу получить Стоуна с потрохами.

Тони обошел стол и снова занял свое место на диване.

— Оставаться слишком рискованно. Мы получили оба сигнала. С Гавайев и из Вьетнама, боже праведный!

— Я знаю, поэтому я снова изменил план.

— Вернулись к первоначальному?

Хоби пожал плечами и покачал головой.

— Объединил оба плана. Можешь не сомневаться, мы отсюда уберемся, но только после того, как я приберу к рукам Стоуна.

Тони вздохнул и положил руки ладонями вверх на обивку.

— Шесть недель — это очень, очень много. Гарбер уже побывал на Гавайях, господи помилуй! Он был генералом, и не простым, а какой-то шишкой. И ясно, что он что-то знал, иначе зачем бы ему лететь на Гавайи?

Хоби слушал своего помощника и кивал. Его голова двигалась в тонком луче света, который запутался в жестких пучках волос.

— Да, согласен, он что-то знал. Но он заболел и умер. И все, что он знал, умерло вместе с ним. Иначе почему его дочь обратилась к бестолковому частному сыщику и безработному бродяге?

— И что вы хотите сказать?

Хоби опустил крюк под стол и обхватил подбородок здоровой рукой, прикрыв расставленными пальцами шрамы. Он подсознательно делал так всегда, когда хотел казаться мирным и совсем не опасным.

— Я не могу отказаться от дела Стоуна, — сказал он. — Ты же это понимаешь, верно? Он просто сидит у нас на пороге и умоляет, чтобы мы его слопали. Если я его брошу, я буду до конца жизни себя ругать. Это будет трусостью. Я согласен, сейчас самое мудрое — бежать, но пускаться в бега раньше, чем возникает необходимость, тоже трусость. А ты ведь знаешь, Тони, что я не трус.

— И что вы хотите сказать? — снова спросил Тони.

— Мы сделаем и то и другое, только в ускоренном темпе. Я с тобой согласен, шесть недель — это слишком долго. Нам нужно убраться отсюда раньше чем через шесть недель, однако мы не уедем без куска, который нам преподнесет Стоун, поэтому мы начнем прямо сейчас.

— Хорошо, но как?

— Сегодня я выставлю акции на продажу, — сказал Хоби. — За девяносто минут до финального звонка. Этого времени хватит, чтобы информация дошла до банков. Завтра утром Стоун явится сюда в праведном негодовании. Но меня здесь не будет. Ты ему скажешь, чего мы хотим и что сделаем, если он будет плохо себя вести. За пару дней мы получим все. Я продам лонг-айлендские активы до открытия биржи, так что тут никакой задержки не будет. А ты тем временем свернешь дела здесь.

— Хорошо, но как? — снова спросил Тони.

Хоби оглядел темный кабинет.

— Мы просто отсюда уйдем. Потеряем шесть месяцев аренды, но на это плевать. Два придурка, которые изображают моих боевиков, проблемы не составят. Один из них должен прикончить другого сегодня вечером, ты будешь с ним рядом до тех пор, пока он не схватит миссис Джейкоб, а потом разберешься с ней и с ним. Продашь яхту, машины, и мы уберемся отсюда подальше, не оставив никаких следов и нерешенных проблем. На это уйдет, скажем, неделя. Всего неделя. Думаю, мы можем дать себе неделю, верно?

Тони кивнул и наклонился вперед, радуясь тому, что они начинают действовать.

— А как насчет Ричера? Он остается нерешенной проблемой.

Хоби пожал плечами.

— Для него у меня имеется отдельный план.

— Мы его не найдем, — сказал Тони. — Мы вдвоем — не найдем. Во всяком случае, за неделю. У нас нет времени, чтобы прочесывать окрестности.

— А нам и не потребуется.

Тони удивленно уставился на него.

— Потребуется, босс. Он же остается нерешенной проблемой, разве нет?

Хоби покачал головой, убрал от лица руку и вытащил из-под стола свой крюк.

— Я буду действовать максимально эффективно. Зачем тратить силы и искать его? Я позволю ему найти меня. И он найдет. Я знаю военных копов.

— И что потом?

Хоби улыбнулся.

— А затем его ждет долгая и счастливая жизнь, — ответил он. — По крайней мере, лет на тридцать.

— И что теперь? — спросил Ричер.

Они по-прежнему сидели в машине на парковке перед офисом Макбаннерман. Двигатель тихонько урчал, кондиционер сражался с горячим солнцем, обрушившим обжигающие лучи на темно-зеленую «браваду». Вентиляторы вертелись в разные стороны, и Ричер улавливал легкий аромат духов Джоди, смешанный с фреоном. В этот момент он был счастливым парнем, чьи фантазии претворились в жизнь. Множество раз в прошлом он представлял себе, что будет чувствовать, оказавшись рядом с ней, когда она станет взрослой. Он даже подумать не мог, что его фантазии станут реальностью. Он думал, что потеряет ее след и больше никогда ее не увидит. Думал, что его чувство к ней со временем умрет.

Но вот он сидит рядом, вдыхает запах ее духов, искоса поглядывает на длинные стройные ноги, вытянутые под рулем. Он никогда не сомневался, что она станет настоящей красавицей, но сейчас чувствовал смущение, потому что даже представить себе не мог, насколько красивой она станет. Ему просто не хватало воображения.

— У нас проблема, — сказала Джоди. — Я не могу поехать туда завтра. Не могу больше отпрашиваться. У нас сейчас очень много работы, и я обязана присутствовать на службе.

Пятнадцать лет. Много это или мало? Могут ли они изменить человека? Ричер думал, что мало. Он не чувствовал, что стал другим за прошедшие пятнадцать лет. Он остался тем же, думал так же, не растерял своих способностей. Он приобрел громадный опыт и повзрослел, но по сути не изменился. Однако ему казалось, что Джоди должна была стать другой. Ее пятнадцать лет представляли собой огромный прыжок и более серьезные перемены. Средняя школа, колледж, юридическая школа, замужество, развод, партнерство в фирме, работа.