– Называл?! Слои же не имеют ни номеров, ни имен. Если б я и захотел…

– Значит, желание есть… – как бы для себя сказал он. – Назвать слой нельзя, можно его показать. Или еще лучше – привести Петра с собой. В следующий раз он его сам найдет.

– Учите, да?

– То, что Петру известна улица, ни о чем не говорит. Он не знает, в каком слое наша база. А мы не знаем, в каком – его. Не там, случайно, где вы виделись?

– Нет, они тоже в трансе были. Если только не врут. Нет-нет, точно! В своем слое они бы вели себя тише, а в этом стреляют налево-направо…

– Хорошо, – сказал Шибанов и изобразил на лице что-то вроде возрождающегося доверия. По всей видимости, Мухин должен был плясать от счастья. – Сколько их было-то?..

– Трое.

– В разговоре никаких деталей не проскальзывало? Названия, события. Может, сорт пива, марка машины…

– Нет. Если Петр опасен, ликвидируйте его оболочку в этом слое.

– Советуешь? – серьезно спросил Шибанов, поднимаясь. – Как ты здесь? Я, например, без окна жить не смог бы, – заметил он, и Мухин сообразил, что допрос окончен.

Председатель выглядел не просто умиротворенным, а явно довольным, чем именно – непонятно. Виктор с облегчением вздохнул.

– Люди везде живут, – сказал он.

– Ты уж потерпи, недолго ведь. Месяц, а то и меньше… Ты теперь знаешь, почему мы тебя отсюда не выпустим. Тело твое целого мира стоит.

– Душа, – возразил Мухин.

– Тело, Витя. Вот это самое тело, которое местный деятель проквасил, коноплей прокоптил и с шалашовками грязными протрахал. Случись что – перекинет тебя отсюда, и ищи потом по новой… О душе бессмертной потрепаться приятно, да. Только душа без тела – это пшик… Ну, а Борис что тебе говорил? – спросил Шибанов и резко развернулся.

Улыбочки не было и в помине. Секунду назад Мухин думал, что Председатель полезет обниматься, предложит выпить на брудершафт, а он, оказывается, заход конем делал. Одно слово – Гэбуха…

– Борис?..

– Да, Борис Черных. Здесь мы с ним не свиделись, не удалось.

– Разговора-то никакого не было. Так, междометия… Когда я впервые вашу капсулу попробовал… ох, и мерзость!..

– Сейчас не об этом, – перебил его Шибанов. – Ну?..

– Борис просил, чтоб я его подождал, только я не понял ничего. Я решил, что это был Костя.

– А потом?

– Потом еще раз…

Виктор принялся лихорадочно вспоминать, рассказывал ли он какие-нибудь подробности – тогда, на кухне с Людмилой. Председатель был прав, с мелочами надо поосторожней. Не вспомнив ровным счетом ничего, Мухин сказал:

– Возможно, Борис хочет мне что-то передать.

– И это все? – спросил Шибанов после паузы.

– Да.

– И больше вы с ним не общались?

– К сожалению. – Виктор хотел развести руками, но подумал, что это будет уже перебор. – Мне и самому любопытно. Он же такой… легендарный.

– Легенды про него, не иначе, Людмила складывает?

– С вами трудно, – признался Мухин. – Не знаешь, где шутка, а где компромат. Должность ваша давит.

– Для того она и нужна, чтоб давить, – снова как бы пошутил Шибанов. – На сегодня, пожалуй, хватит.

– По какой хоть статье я у вас прохожу? – поинтересовался он.

– «Измена родине», – хмыкнул Председатель.

Мухин засмеялся, но неохотно.

– Какой родине-то? У меня же их теперь много.

– А всем сразу. – Шибанов вышел в коридор и, позвав Константина, увел его за угол, к узлу связи.

Виктор направился на кухню, но по дороге свернул в ванную. Задвинув щеколду, он пустил воду погромче и сел на пол. Дружеский допрос вымотал его хуже отходняка. Голова раскалывалась, впору было опять идти за обезболивающим.

Мухин пытался проанализировать свои ответы, но все как-то мешалось и валилось в кучу. Если б он представлял, что хотел выяснить Шибанов, ему было бы несравненно легче, но Председатель его только смутил и, кажется, этим удовлетворился.

Снаружи потеребили ручку. Виктор раздраженно глянул на дверь и тихо выругался. Ручку дернули снова, и он узнал манеру Людмилы – она и в прошлый раз лезла, как к себе домой.

Действительно, это была она. Обнаружив Виктора на полу, Люда не удивилась – заперла дверь, присела на край ванны и закурила, будто только за этим и пришла. Секунд десять она, щурясь, как кошка, смотрела на струю в раковине, потом закрутила кран с горячей водой и добавила холодной.

– Душно… – сказала она. – Ну что, сильно он тебя выпотрошил?

– Дай сигаретку, – попросил Мухин. – Спасибо… Я не въехал, чего ему от меня надо.

– А ничего. Профилактика.

– Понятно… Я уж думал – подозревает меня в чем-то. Про Петра выпытывал.

– Не расстраивайся, он всех подозревает. А Петра здесь давно уже нет, с этого мы и начали. Просто у Шибанова плохое настроение. Вроде, на Макарова покушались.

– На коммерсанта нашего?

– На нашего, да. А почерк – Рената. Ты, я слышала, с ним уже познакомился?

– Быстро у вас тут новости расходятся, – усмехнулся Виктор.

– Напильники, паяльники… Я раньше Ренатика за пустозвона принимала. Пока в деле его не увидела. В общем, Макарова из гранатометов обстреляли. Человек двадцать или двадцать пять – все, кто вокруг был… все уже в морге.

– И Макаров?

– Ему повезло.

– Надо же, какой везучий! – высказался Мухин. – Стало быть, это я конкурентов навел…

– Не злись ты на Шибанова. Он мужик мировой, столько для нас сделал… И для тебя в том числе – еще до того, как ты сюда перекинулся.

– Правда? Для оператора, что ли?

– По-моему, у вашей студии проблемы были большие. Какой-то фильм вы там сняли…

– А, «Дети подземелья», это с молодыми…

– Не надо мне подробностей, – перебила Люда. – Так были проблемы-то?

– Дума на нас окрысилась, фильм запретили, студию хотели разогнать. Но все утряслось.

– Кто утрясал-то?

– Шеф, – искренне ответил Виктор. – Или… Это Шибанов нам помог?!

– А кто же! Они с Немаляевым боялись, что ты без работы останешься. Наркотиками торговать начнешь, а то еще куда вляпаешься. Вот Шибанов и посодействовал. У него на некоторых депутатов… короче, есть у него к ним подход.

– Догадываюсь… Вы меня здесь давно пасли, да? И не только здесь. Сколько раз Костя меня прикончил?

– У него и спроси, – невозмутимо сказала она. – Сколько надо, столько и прикончил. Зато в итоге ты здесь оказался, на базе. А смерти свои ты даже и не помнишь, он ведь не тебя убивал – отражения.