Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так они и брели, Бабушка с Лордом впереди, как будто знали куда, а Алена с Шаманом за ними.
– А ты неформалка? – спросил парень.
Она вскинула глаза.
– Еще чего.
– Я не пойму просто. Хиппи, что ли? Они ходили такие босиком. Татушка вон.
– Босиком я… ненамеренно, так вышло. Татуировкой меня наградила Летучая Мышь. Сама бы я ни в жизнь не стала набивать, я ж не зэк и не моряк. Я вообще учительница.
– Училка? – не поверил Шаман.
– Не похожа?
– Не знаю. Любишь детей?
Она поморщилась, вспоминая учеников, врасплох застигнутых пубертатом и привыкших вымещать дурное настроение на самых подходящих объектах – однокашниках и педагогах.
– Не слишком.
– Коллег?
Перед глазами всплыло свирепое лицо завуча.
– Не особенно.
– А что работаешь? Давно бы ушла. Ты такая же, как наш дед. И он боится перемен, и ты.
– Какой дед? – не сразу поняла Алена.
Шаман подбородком указал на Лорда.
Они шли с Надеждой под руку, с виду неторопливо, но все же достаточно споро, так что молодые ноги Алены и парня за ними еле поспевали. Наверное, Лорд старался уйти подальше, чтобы не услышать шума, когда дом неминуемо обрушится. Впрочем, возраст здесь был лишь видимостью, и условно старшему поколению ничто не мешало двигаться так же быстро, как юнцам.
– Только знаешь, ему позволительно. Он свою жизнь, чувствуется, прожил. А ты вроде бы еще нет.
– Послушай, – возмутилась Алена. – Кто дал тебе право лезть в мою жизнь с советами? Психоаналитик ты доморощенный! От горшка два вершка, а туда же!
Шаман ухмыльнулся.
– Это по-нашему, – одобрил он. – Сам такой же. Не фиг в душу в грязных сапогах, ага?
Машинально она бросила взгляд на его ноги. Он тоже шагал босиком – ах да, он же потерял обувь в реке.
Ветер швырял на тропинку охапки желтых листьев. У Алены иногда даже получалось ими шуршать. Она решила поддержать беседу.
– А ты кем работаешь? Или учишься еще?
Бац! Впечатление было такое, что он, как черепаха, втянул голову под панцирь. Сразу сменились и выражение лица, и тон, и даже походка.
– Не помню.
– Вот прямо вообще ничего не шевелится?
– Ничего.
– И не пытаешься вспомнить?
– А это без разницы, пытаешься или нет. Ничего – оно и есть ничего, значит, ноль без палочки.
– Думаю я, – в приступе досады созналась Алена, – что все-таки вы все умерли. Ну не может быть живому человеку безразлично, на каком он свете и что с ним будет дальше!
– Знаешь, это тоже еще вопрос. – Он издевательски смерил ее взглядом. – Когда ты была жива…
– Я и сейчас жива!
– Бабушка надвое сказала. Сколько дней из всех своих лет ты радовалась жизни? Занималась чем-то с полной отдачей? Хобби? Друзья? Когда ты была в мире живых, таскалась изо дня в день на нелюбимую работу, мужчину не любила, детей не родила, ты ради чего жила-то?
– Ради жизни. Я молодая еще вообще-то! И надеялась встретить свою любовь, и ребенка родить. И сейчас надеюсь!
Он покачал головой.
– Знаешь, чтобы жить, надо бежать К жизни, а не ОТ нее, как ты.
Алена вспыхнула.
– Это кто говорит? Эксперт в подобных делах, да?
Шаман промолчал.
Они оставили далеко позади и реку, и дом, и раскинувшееся там, за рекой, морское побережье. Алена была в этом уверена. Но вот перед ними открылась прогалина, а за ней – серо-металлический блеск воды, низкий угрожающий гул, соль и брызги.
– Что это?
Ее спутник пожал плечами.
– Больше всего похоже на море.
– Но море же там, позади, осталось!
– И впереди, видимо, тоже.
– Но почему здесь так мало суши? – глупо спросила Алена.
– Либо перешеек, либо остров.
Остров! Что-то отозвалось в душе Алены, подтверждая правоту ее собеседника. Конечно, конечно, это остров, изолированный в бескрайнем океане. Где еще могли найти приют «потерпевшие кораблекрушение», сбившиеся с курса души, как не на острове?
– Там у нас что, запад? – уточнил Шаман. – Говоришь, на востоке тоже море, да? Остается проверить юг и север.
Он ткнул пальцем в солнце, которое должно было, по идее, подбираться к югу.
– Где мы разобьем лагерь? Или они так и собираются идти вперед? – Он сложил руки рупором. – Эй, уважаемые! Вы куда идете?
Надежда обернулась.
– Я тут не вижу дороги из желтого кирпича, – сообщила она, – так что идем как придется.
– Но ветер, мадам! Он усиливается.
– И что?
– Вы идете на берег моря? Нас там вообще сдует!
Лорд и Бабушка притормозили.
– Ты что предлагаешь? – спросила она.
– Давайте возвращаться вглубь острова.
– Острова?
– Скорее всего.
Они переглянулись. Небо хмурилось, ветер разошелся не на шутку. Мимо пролетали уже не только листья, но и оторванные ветки. Кусты жались к земле, сосны качались с надсадно-жалобным скрипом.
– Мне это не нравится, – сказала Бабушка. – Поворачиваем.
– Будет буря. Нужно укрыться в доме, – предложил Лорд.
Усилием воли Алена заставила себя смолчать. Он сам увидит, во что превратился дом, пока они прогуливались, нет нужды ничего говорить, убеждала она себя.
– В доме небезопасно, – строгим тоном заметила Надежда.
– Всегда было безопасно, – упрямо отвечал он.
Они повернули и, спеша, зашагали обратно к центру острова. Алену тоже пугал ураган, и она сказала, храбрясь:
– Но ничего же не может с нами случиться. Отсюда умирать некуда!
– Умирать, может, и некуда, а когда дерево по башке шарахнет – в кому уйдешь только так, – отозвался мрачно Шаман. – И проваляешься в коме все сорок дней, пока не растаешь дымом. Поверь уж мне.
И она ему поверила.
Тем более что ей как раз прилетело по голове шишкой – и очень, между прочим, больно для места, где тело не имеет значения.
Каким беспомощным чувствует себя человек, стоит хоть немного разгуляться стихии! Лес ходил ходуном. Шишки сыпались, как брызги воды с отряхивающейся собаки. Море набрасывалось на остров с обеих сторон. Алене вспомнились древние мифы и сказки, в которых остров оказывался ничем иным, как спиной гигантской рыбины. Что если и они сейчас бродят по хребту рыбы, а шторм разбудит ее и заставит уйти на глубину?