– Может, в медпункт зайдешь? Выглядишь неважно.

Его глаза сузились, и он поспешил вперед. Его приятель с удивлением посмотрел на Нелл.

– Он бесится, что ты не обращаешь на него внимания, – сказал он, как будто извиняясь.

– Да наплевать, Паркер, – ответила она. – Ты же не станешь хвалить собаку, если она плохо себя ведет?

Ответить Паркер не успел, Нелл утащила меня вперед. Холодный утренний ветер набросился на нас, как только мы вышли из автобуса и смешались с толпой учеников, направлявшихся к лестнице, которая поднималась по зеленому склону.

Тук-тук-тук, – билось сердце. – Жм-жм-жм, – сжимался желудок.

«Ха! Ха! Ха!» – хохотал демон, наслаждаясь моей тревогой и катаясь в ней как сыр в масле.

Я шагнул вперед, не услышав, как Нелл тихо и нервно сказала:

– Стой!

Поздно.

Ощущение было такое, будто я налетел на изгородь, по которой пропущен ток. Разряд прошел сквозь меня и отшвырнул на несколько шагов. Открыв глаза, я удивился, что одежда не загорелась.

– Ох, братик, – громко сказала Нелл, – какой ты неуклюжий!

На меня смотрели с тревогой. Или не смотрели вовсе. Нелл помогла мне подняться. Кровь отхлынула у меня от лица, оно как будто онемело.

– Защитное заклинание, – прошептала Нелл. – Внутри тебя демон! Я должна пригласить тебя, чтобы ты смог войти.

Она повернулась ко мне лицом, а спиной к школе. Теперь я увидел магическую ограду, она еле заметно светилась зеленоватым.

– Пусть он войдет, – прошептала она, протянув руку. – Работа не ждет.

Убедившись, что на нас никто не смотрит, я осторожно сделал шаг вперед. На этот раз у меня получилось, и только волшебный ветерок приветственно подул, когда я подошел к границе.

– А что, заклинания обязательно рифмовать?

– Нет, но так проще запомнить, – тихо ответила Нелл. – Идем, а то опоздаем.

Вот только ноги меня не слушались, как бы я не заставлял себя.

«Раньше начнешь, раньше закончишь… Раньше начнешь, раньше закончишь…»

Нелл посмотрела на меня и отвела в сторону к клумбе, чтобы никому не мешать.

– Может, прогуляем? – спросил я наконец. – Я никому не скажу, если ты не скажешь.

Нелл мое предложение не вдохновило.

– Вот как ты обычно справляешься с тем, что тебе не нравится? Прячешься? – Она покачала головой. – Давай, братишка! Как сказал Шекспир: «Лишь смелость натяните на колки»[7].

– И что это значит?

– Это значит: соберись, хватит ныть! – сказала Нелл и дернула меня за руку.

Я нехотя стал подниматься за ней по бетонным ступенькам, скользя рукой по перилам.

Когда мы поднялись по лестнице, я увидел школу. Похоже, два корпуса тут выстроили только ради того, чтобы соединить их модными стеклянными переходами. Видно было, как внутри по ним взад и вперед ходят школьники и учителя.

Справа от меня крупный мужчина нес флаги США и штата Массачусетс к флагштоку. И сердито делал замечания любому, кто наступал на клочок земли, в который была воткнута табличка «По газонам не ходить».

– Эй, Нелл!

Мы обернулись. Я посмотрел вниз – на тех, кто поднимался по лестнице, и почти сразу увидел мальчика, который энергично махал нам рукой.

– Тебя не было в школе на прошлой неделе. Я волновался, – обратился он к Нелл, взбежав по ступенькам и пытаясь отдышаться. Чем дольше я смотрел на него, тем шире становились мои глаза. Его одежда и обувь – носки, ботинки, штаны, рубашка, свитер, шляпа – были всех оттенков синего и голубого.

– У тебя все в порядке? – спросил он Нелл. – Ты расстроена из-за постановки?

– Какой постановки? – переспросил я.

Тут мальчик заметил меня.

– Я про школьный спектакль, – пояснил он. – А ты кто?

– А почему ты расстраиваешься из-за школьного спектакля? – спросил я Нелл. Я пытался вспомнить что-то, что, кажется, видел или слышал совсем недавно.

Но Нелл как обычно проигнорировала меня.

– Да, Нортон, все в порядке. А это мой двоюродный брат. Он пока будет учиться с нами – недели две или три, пока его родители путешествуют.

Нортон схватил меня за руку и горячо ее потряс. Даже если он и замечал, что все стараются его обходить, его это, кажется, не очень задевало.

– Приятно познакомиться, голубой, ой!.. С тобой! – сказал я. – Извини, просто ты такой…

…сине-голубой.

– Нортон участвует в проекте по современному искусству, – объяснила Нелл. – И каждый день носит только один цвет: тот, который отражает его настроение сегодня.

Она снова повернулась к Нортону, который рылся в своей сумке.

– Грустишь, Норти, поэтому одет в синее?

Мальчишка достал контейнер с бутербродами.

– Мама сегодня не срезала корочки.

– Отстой, – согласился я.

– Ладно, приятно было познакомиться, увидимся на уроках, – сказал он с надеждой.

– Я пока не знаю, какое у меня расписание, – честно ответил я. – Ладно, приятно было познакомиться.

Перед самым входом в школу Нелл остановилась и протянула мне красную папку.

– Что это?

– Твоя новая жизнь, – ответила она.

Прозвенел первый звонок, но никто из нас не двинулся с места.

– Эй, я понимаю, что все… ужасно, – сказала она. – Хотя, наверное, «ужасно» не совсем подходит, да? Но я хотела сказать… – она сжала губы, потом продолжила: – Я хотела сказать, что тебе стоит послушать моего отца. Считай, что это возможность начать с чистого листа. Здесь ты не Реддинг. Никто тебя не знает. Может быть, тебе легче будет стать тем, кем ты хочешь, а не быть тем, кем пришлось.

– То есть, я теперь должен притворяться кем-то другим? – спросил я. – А что, если я не умею?

– Это проще, чем ты думаешь, – ответила Нелл. – Актерский метод, система Станиславского: ты становишься персонажем, живешь, как мог бы жить он, создаешь его из любой информации, которая у тебя есть. Ошибиться невозможно. Просто твори.

Нелл открыла папку.

– Тебя зовут Итан Уайт, родился двадцать второго декабря в Портленде, штат Мэн. Родителей зовут Мэри и Джон Уайт. А все остальное можешь придумать сам.

Из открытых дверей повеяло теплом, но я не мог оторвать глаз от папки, даже когда Нелл пошла дальше.

– Привыкнешь – станет проще. Я тебе помогу. Знаешь, как бы хороши ни были актеры на главных ролях, им для поддержки всегда нужны второстепенные.