Грустная улыбка появилась на губах Валтерны.

– Я не могу даже пить чай, если кто-нибудь не держит мне чашку, – призналась королева. – Через несколько дней мне, возможно, станет немного лучше, но в моем нынешнем состоянии…

– Одно ваше слово – и с ним ничего не случится!

– Нет, Шира. Одного слова никогда не бывает достаточно. Истинная королева умеет убеждать. Она выводит на свет правду, скрывающуюся за переплетениями лжи. Всегда существуют истины, которые только и ждут, чтобы их открыли. Докажи, что в тебе таится королева, борись за своего друга. И если ты постараешься, то сможешь добраться до самого сердца всех альб в этой стране.

До сердца? Я даже не знала, есть ли они у этих альб вообще. Вся эта знать и Претендентки казались мне лишь пустыми оболочками. Марионетками, которые двигались под некую жуткую музыку. Они смеялись и танцевали, но ничто из этого не было выражением их истинных чувств.

Быть может, именно так, пробираясь сквозь тени, двигалась и я, но я делала все, чтобы сохранить внутри себя хоть маленькую искорку света. Они же стояли на свету, но были наполнены тьмой.

– Миледи? – прошептала Сирена. Ее голос звучал встревоженно.

– Поторопись, – посоветовала королева.

Я кивнула. Какой у меня был выбор? Если мне не могла помочь королева, значит, не мог никто.

Я не могла заставить себя ее поблагодарить. Не знаю, чего я ожидала от тяжелобольной, прикованной к постели женщины. Но существовало нечто большее. Большее, чем это. Я вышла из комнаты, и Сирена тут же оттащила меня от двери.

– Что такое? – спросила я, в то время как она вела меня к одному из окон.

Но в ответе не было нужды. Отсюда, сверху, был виден весь дворцовый двор. Дворяне вернулись с неудачной охоты Риэллы на белого оленя.

Сирена умоляюще посмотрела на меня:

– Пожалуйста, скажите мне, что королева собирается что-то предпринять.

Помещений, где размещалась прислуга, мы достигли одновременно с солдатами. Увидев на другом конце коридора четырех альб крови, Сирена остановилась как вкопанная.

Я ускорила было шаги, но кровопийцы перехватили меня, и я изо всех сил пыталась прорваться вперед, пока они вытаскивали Канана из его комнаты.

– Что все это значит? – воскликнул он, отчаянно сопротивляясь.

– Отпустите его, – потребовала я.

– Не вмешивайся, – предупредил солдат, преграждавший мне путь. – А то ведь так можно и распрощаться с положением Претендентки на престол.

– А что, похоже, будто меня это очень заботит? – парировала я, плюнув на его черный мундир.

Солдат рядом с ним ударил меня в лицо; я отшатнулась от него и рухнула на пол.

– Там, внизу, ты и должна лежать, – глумливо усмехнулся он. – Потому что там твое место.

Прижав ладонь к пульсирующей от боли щеке, я уже хотела вскочить и броситься на него, но Сирена, протянув руку, помогла мне подняться и удержала от дальнейших глупостей.

– Миледи, оставьте это. Мы будем говорить в его защиту. Большего мы сейчас сделать не сможем.

Я смотрела, как они поволокли Канана. Тот сопротивлялся, требовал сказать, в чем его обвиняют, но солдаты хранили молчание.

Ярость во мне бурлила с такой силой, что я едва сдерживалась. Больше всего на свете мне сейчас хотелось увидеть, как эти мужчины истекают кровью. Но разве этого ждала от меня Валтерна? Так я вряд ли смогу убедить хоть кого-то в невиновности Канана.

– Пойдем, – сказала я Сирене.

Сохраняя дистанцию, мы последовали за солдатами и вскоре были уже не единственными, кто направлялся к тронному залу. Отовсюду стекались зеваки, желающие понаблюдать за представлением. Видимо, слухи о том, что чья-то голова вот-вот слетит с плеч, распространялись во дворце с невероятной скоростью.

Зал заполнялся, а я старательно протискивалась сквозь толпу вперед, где Канана уже подтащили к пьедесталу, на котором стоял трон.

Воспоминания о дне, когда у меня отняли родителей, нависли надо мной, словно тень, и я почувствовала себя маленькой и бессильной, словно опять стала перепуганной девочкой. Однако сегодня я не опоздаю, не буду стоять и бездействовать. Только не в этот раз.

Канан, не подозревая, в чем его обвиняют, тщетно боролся и все продолжал требовать разъяснений.

Через боковую дверь в зал вошли другие солдаты, и когда двое из них втащили потертую гильотину, юноша все понял. Кровь всех тех несчастных, чьи головы были отрублены на этой простой деревянной подставке, окрасила древесину в такой темный багровый оттенок, что он казался уже почти черным.

Я застыла на месте. Ропот прокатился по толпе, но вскоре голоса стихли. Солдаты установили табуретку перед ступенями, ведущими к тронному пьедесталу, и заставили Канана опуститься на колени.

За солдатами вошел еще один мужчина. Тарос. Тот самый кровопийца, что гнался за мной по моему родному городу, а затем притащил во дворец. Натягивая перчатки, он с каменным лицом приблизился к обвиняемому.

Один из стражников подошел к нему и что-то шепнул на ухо. Тарос кивнул и, преодолев ступени двумя широкими шагами, поднялся на пьедестал и встал перед Кананом.

– Подождите! – вскричала я, метнувшись вперед, но тут же два альба крови перехватили меня и оттащили в сторону.

– Давай без глупостей, – предупредил один из солдат.

– Пора уже покончить с этим, – коротко бросил Тарос. – Пусть выступит обвинитель.

Двойные двери в дальнем конце тронного зала отворились, и через проход, образованный расступившейся толпой, к пьедесталу устремилась Риэлла. Снова поднялся ропот. Все взгляды были прикованы к молодой альбе, которая, высоко подняв голову, шла через ряды собравшихся дворян. Она выглядела решительной и уверенной. Однако от меня не ускользнуло, как трепетала ее грудь при каждом вдохе. Риэлла пришла, чтобы очистить свое имя, пожертвовав жизнью невинного юноши. Если это не отяготит ее совесть, она просто бессердечна.

Канан продолжал отбиваться от солдат, прижимавших его к земле, до тех пор, пока ему не удалось бросить взгляд назад. Широко распахнув глаза, он уставился на альбу, одетую в сшитые им доспехи, и краска сошла с его лица.

– Риэлла Федерглянц, в чем вы обвиняете этого портного? – спросил Тарос.

Риэлла отвесила суду поклон, а затем повернулась к собравшимся.

– Эта одежда была изготовлена со злым умыслом, который состоял в том, чтобы помешать мне выполнить задачу, – начала она. – Я нашла белого оленя и была готова убить его, но доспехи не позволили мне сделать меткий выстрел. У меня не получилось поднять руки достаточно высоко, и животное смогло сбежать и подвергнуть опасности жизни других. – Риэлла указала на Канана: – Этот неумелый подмастерье несет единоличную вину за случившееся!