— Вы тоже, Юрий Сергеич, сегодня очень хорошо выглядите. Вас прямо не узнать.

— То есть обычно я похож на чучело, а сегодня на человека? — засмеялся Нестеренко.

Татьяна рассмеялась вместе с ним.

— Я хотела сказать, что обычно вы похожи на строгого начальника отдела, а сегодня — на интересного мужчину.

Нестеренко перестал смеяться и внимательно посмотрел Татьяне в глаза. И тут ее сердце, сердце серьезной сорокатрехлетней женщины, матери двоих детей, внезапно выкинуло странную штуку — забилось-заколотилось так сильно, как колотится сердце влюбленной девчонки в пятнадцать лет…

Она опустила глаза.

— Я рад, что вы это заметили, — сказал Юрий Сергеич. — Вы даже не представляете себе, Танечка, как я устал быть просто начальником отдела.

Ни одной умной, а лучше бы остроумной мысли в Татьяниной голове не было, и поэтому она брякнуло первое, что пришло на ум.

— Все в ваших руках, Юрий Сергеич. По-моему, вы на верном пути.

Лицо Нестеренко просветлело. Татьяна снова подумала, что он очень и очень представительный мужчина. Если бы почаще улыбался и носил хорошие костюмы, мог бы считаться настоящим красавцем и вносить смуту в сердца сотрудниц отдела.

— Юрий Сергеич, давайте начинать! — капризно воскликнула Зинаида, пробегавшая мимо с блюдом в руках. — У нас уже все готово.

Нестеренко игриво нахмурился:

— Между прочим, еще пять минут до конца рабочего дня.

Но Зина почувствовала: начальство шутит.

— Ох, да ладно вам, сегодня день особенный.

Татьяна невольно усмехнулась. Прежде Зиночка никогда не осмелилась бы разговаривать с Нестеренко в подобном тоне. А теперь откуда что взялось…

— Хорошо, начинаем, — кивнул Юрий Сергеич. — Девочки, занимайте места!

И девочки бросились к столу. Замешкалась одна Зинаида, которая хотела устроиться рядом с Нестеренко. А он никак не садился, все смотрел на Татьяну, выкладывающую на тарелку последний апельсин.

— Татьяна Васильевна, да оставьте вы апельсины в покое. Пора тосты говорить. За вами первый.

Татьяна мельком глянула на настенные часы. Шесть. Антон, наверное, уже подъехал к проходной.

— Юрий Сергеич, вы извините меня, но я надолго не смогу задержаться, — пробормотала она, избегая его взгляда. — Мне надо срочно уйти.

У Нестеренко вытянулось лицо.

— Что, даже рюмочку не выпьете?

— Рюмочку выпью. А потом сразу побегу, хорошо?

— Плохо. Очень плохо, Татьяна Васильевна. И если бы я был тем самым суровым начальником, каким вы все меня считаете, я бы запретил вам уходить!

— Правда, Тань, оставайся, — неожиданно поддержала Зинаида. — Подождут твои дела.

— Да, Татьяна Васильевна, не уходите, — взмолились остальные.

Решение далось на удивление легко. Своим желаниям она бы ни за что не стала потакать, но просьба коллектива — закон.

Татьяна улыбнулась.

— Ладно, так и быть, останусь. Только звоночек один сделаю.

Антон, как и следовало ожидать, был недоволен, но поделать ничего не мог — работа есть работа. Про день рождения Татьяна мудро решила ничего ему не говорить. Как зам начальника отдела, да еще такого серьезного отдела, как экономический, она вполне может задержаться и отменить свидание.

Ни разу за вечер Татьяна не пожалела о том, что отказалась от встречи с Антоном. Она давно не веселилась так, как сегодня. Юрий Сергеич был в ударе и сумел сделать практически невозможное — заменить собой по меньшей мере десяток мужчин. Он ухаживал за дамами, руководил тостами, удачно острил и заразительно смеялся. Выбегая на перекур, женщины сошлись между собой в том, что Нестеренко — лапочка и прелесть и какая жалость, что он так долго строил из себя буку.

Никого из сотрудниц Юрий Сергеич не выделял, хотя некоторые, а особенно Зинаида, из кожи вон лезли, чтобы обратить на себя его внимание. Однако рассказывал ли он очередной анекдот или разливал вино по бокалам, Татьяна постоянно чувствовала на себе его взгляд. Ей казалось, будто Нестеренко сегодня все делает исключительно ради того, чтобы произвести на нее впечатление.

Глупость, конечно, полная. Разыгравшаяся фантазия. Но после двух бокалов вина Татьяна перестала думать, глупость это или нет, правда или игра воображения. Она внезапно открыла для себя, что Юрий Сергеич мужчина в высшей степени привлекательный, и это открытие приятно горячило кровь. К глубокому уважению, которое Татьяна испытывала к уму и знаниям начальника, сегодня примешивалось иное, еле уловимое чувство. Определить его она пока не могла, но оно грело душу, добавляло щекам румянца, заставляло глаза блестеть. Незаметно для себя Татьяна флиртовала, давно забытая наука кокетства постепенно пробуждалась в ней. Улыбка, взгляд, двусмысленное замечание — бесконечное множество вещей можно выразить с их помощью, и Татьяна вполне естественно, не считая это чем-то предосудительным, улыбалась Юрию Сергеичу так, как может улыбаться женщина мужчине, который ее интересует.

Постороннему наблюдателю ее поведение показалось бы обычным, но Юрий Сергеич был начеку, ни один нежный взгляд или взмах ее ресниц не остались незамеченными. Он улыбался всем и шутил со всеми, но лишь одной женщине предназначались всплески его остроумия и находчивости. Нестеренко инстинктивно знал: он должен победить сегодня или никогда. Он чувствовал себя словно гладиатор времен Римской империи или футболист в финале Кубка УЕФА. Второго шанса у него не было. Его сила — во внезапности и напоре, и он станет презирать себя до конца жизни, если не сумеет воспользоваться этими преимуществами!

В начале десятого все засобирались домой. Самые предприимчивые ускользнули первыми, чтобы не прибираться. Татьяна задержалась. Все равно придется добираться домой на попутке — автобус по ее маршруту переставал ходить в девять часов. Можно, конечно, позвонить Антону и попросить его встретить. Он наверняка не откажется… Но это будет настоящим свинством. Сама доедет как-нибудь, ничего страшного.

Ехать самой не пришлось. Юрий Сергеич подкараулил ее в коридоре и предложил подвезти:

— Я могу вас подбросить, Татьяна Васильевна, если хотите. Нам, кажется, по пути.

Татьяна прекрасно знала, что дом Нестеренко был в противоположной стороне города, но поправлять его не стала.

— Спасибо, Юрий Сергеич, если вам нетрудно, буду рада.

— Тогда жду вас на стоянке через пятнадцать минут.

Татьяна кивнула и побежала приводить себя в порядок.

В отделе она застала одну Зинаиду. Та прихорашивалась перед единственным зеркалом и домой не торопилась. Зина жила в пяти минутах ходьбы от работы, и проблемы общественного транспорта ее мало волновали.

Очень не хотелось Татьяне рассказывать подруге о предложении Нестеренко. Но разве от вездесущей Зиночки что-нибудь утаишь?