Сергей оглядел разбросанные предметы. На полу под упавшим стулом растеклась кровавая лужа.

– Я поехала с Рыжиком в город к ветеринару. Феденьке наказала, чтобы меня дождался. Ну, а когда вернулась, он лежал весь в крови.

– Кого-нибудь видели?

Маргарита Владимировна покачала головой.

– Нет, никого уже не было… – Она вытерла слезы. – Господи, полицию нужно вызвать. Про «Скорую» я вспомнила, про полицию – нет. Его били, врач сказала: есть ножевое ранение. – Несчастная женщина уткнулась лицом в шерстку Рыжика.

– Полицию наверняка вызвали медики, – Сергей посмотрел на часы. – Когда вы вернулись домой?

– Минут сорок назад. «Скорая» уехала только что, перед вами.

Дуло прошелся по комнате, потом обернулся к Маргарите Владимировне:

– Ваш сын никого не ждал?

– Ждал, – подтвердила она. – В два часа к нему должны были прийти.

– Вам известно, кто именно?

– Нет. Он просто сказал: в два часа ко мне придут. Может, вы?

– Нет. Мы договорились встретиться раньше. Федор велел приехать строго до двух. – Сергей снова посмотрел на часы. – Скоро узнаем, с кем у вашего сына была назначена встреча. Ну, а если никто не придет – значит, они побывали здесь раньше. Мой номер сыну дали вы?

Маргарита Владимировна кивнула на холодильник. Там под магнитом висел листок, который вручил ей Дуло.

– Послушайте, – сказал он, – вы же знаете, зачем Федор позвонил мне. Уверен, вторая встреча была назначена по тому же поводу.

Прижав к себе Рыжика, Маргарита Владимировна опустила глаза.

– Может быть, дождемся полицию?

– Полиция уже здесь. – Сергей вынул «корочки» и предъявил их.

– В прошлый раз вы сказали, что пришли из музея, – укорила она.

– Сопровождал сотрудницу галереи.

– Что я должна сказать?

– Какие вещи, кроме рисунков, вы нашли в чемодане.

– Я уже говорила: веер и какие-то мелочи…

– Сегодня мне позвонил ваш сын и предложил посмотреть шикарную вещь.

– Он не знал, что вы из полиции…

– Именно поэтому советую вам все рассказать. Тогда с вашей помощью мы найдем этих злодеев.

Маргарита Владимировна оглядела разоренную комнату и пролепетала:

– Лишь бы Феденька был жив.

– У нас мало времени…

– Да-да, понимаю. – Михайлова опустилась на край дивана. – Я знаю, что именно Федя хотел продать. Не думайте, он не плохой… Он просто хотел перестроить дом. Обо мне, о матери, беспокоился. – Она тяжело вздохнула. – Когда внуки притащили тот чемодан, Феденька был в отъезде. С кем посоветоваться? Открыла я чемодан, а там всякий хлам, рисуночки эти, драненький веерок, пуговки, чулки, фотокарточки. Копнула поглубже, глядь, а на дне шкатулка из дерева, да такая огромная. Крышка у нее – золотая, и по ней – камушки разные. Федя потом сказал – драгоценные. Как увидела я шкатулку, так и застыла. Ну, думаю, если снаружи такое богачество, что ж у нее внутри? Открыла да чуть не заплакала.

– Что там было? – не выдержал Дуло.

– Ничего.

– Как это ничего?

– А то и значит, что – пусто. Внуков приперла. Сознавайтесь, говорю, стервецы, куда все дели. Они – в слезы. Говорят: чемодан даже не открывали. Видать, кто-то до них влез… Но только он точно дурак. То, что внутри взял, а шкатулку оставил. Она, может, подороже кинжала…

– Кинжала? – спросил Сергей.

– Какого кинжала? – переспросила Маргарита Владимировна.

– Только что вы сказали: шкатулка может быть дороже кинжала. Выходит, все-таки вы знаете, что было внутри?

– Да бог с вами! – Она перекрестилась. – Я по очертаниям догадалась.

– По каким очертаниям? – Сергей сел рядом с женщиной. – По каким еще очертаниям?

– Внутри шкатулки была формочка с бархатом…

– Ложемент, – подсказал Дуло. – Для фиксации.

– Какой такой ложемент? – возразила Маргарита Владимировна. – Формочка, говорю, с бархатом. А в ней – очертания. Приталенный кинжал с маленькой ручкой.

– Что значит приталенный?

Маргарита Владимировна смутилась.

– Это я так, от себя допустила. По середке – зауженный, будто фигурка девичья. А ручка…

– Рукоятка, – поправил Дуло.

– Рукоятка очень короткая.

– По размеру каким он был?

– С полметра длиной, может, и больше.

– Да это целый палаш… – заметил Сергей. – А по ширине не припомните?

– С ладонь, – уверенно заявила женщина.

– Ерунда какая-то… Ну, тогда скажите, какая толщина?

– Немного. Я ж говорю – кинжал.

Сергей приступил к главному.

– Эту шкатулку Федор хотел продать?

– Да. И еще кружевной веерок, что вам приглянулся.

– Мне? – Сергей встал с дивана. – С чего вы взяли, что мне нужен веер?

– Ну, тогда вашей подружке, видела я, как вы переглядывались.

– Здесь вы ошиблись. Все дело в гравировке, там упоминалось имя Анны Гиппиус. Уверены, что это ее чемодан?

– Чей же еще, немецкий, на ремнях тиснение «А» и «Н». Те рисунки, что я отдала в музей, так же помечены.

– Что да, то да. – Сергей хитро улыбнулся. – Значит, рисунки отдали, а шкатулку и веер припрятали?

Маргарита Владимировна столкнула с колен Рыжика и отряхнула рукой передник.

– А то как же? Вам все отдай? – Она поднялась с дивана и заковыляла к двери.

Испугавшись, что до приезда полиции он не выяснит главного, Сергей устремился за ней.

– Я просто хочу узнать, где сейчас эта шкатулка.

– Здесь была, в комнате, на столе. Феденька начистил ее, приготовил. Товар, говорит, надо казать лицом. Вот и показал: даже веерок подгребли.

– Значит, пришли за шкатулкой… – Сергей в который раз посмотрел на часы. Было половина третьего. – И пришли раньше назначенного времени.

– У меня от этого чемодана одни неприятности… – прошептала Маргарита Владимировна и высморкалась в передник. – Феденька так кричал. Разве ж я знала, что за рисунки такую цену дадут?

– При чем здесь деньги? – спросил Дуло. – В галерее говорят, вы – даритель.

Ничего не ответив, она принялась собирать разбросанные по полу вещи.

Сергей переспросил:

– При чем здесь цена?

Маргарита Николаевна в сердцах поставила стул, потом прижала к лицу обе ладони и громко запричитала: