— Женька, ты… — выдохнула Варька на бегу.

— Я в курсе, что самая умная и он меня не понимает! — недовольно проворчала она. — Птица, я тебя умоляю, только не открывай больше свой рот. Пусть в нашей компании будет всего по одному — сильная, умная, красивая и загадочная. Две умных сюда уже не вписываются. Конкуренция возникает, понимаешь? — Она постучала в дверь и решительно переступила порог: — Петр Иванович, доброе утро.

— Что, Волоточина, опять ЧП всемирного масштаба? — по-отечески ласково протянул Полковник.

— Что вы? Как можно? — возмутилась Женька. — Мы были у Людмилы Адамовны и вот только-только освободились.

— Да-да, — кивнул Артем. — Как староста класса, я могу это подтвердить.

Полковник тяжко вздохнул и махнул на нас рукой. Фуф, отмазались.

Я не находила себе места весь день. Постоянно смотрела на часы. Проверяла телефон. Он же ничего не написал. А вдруг я опять лезу не в свое дело. Вон как с Ритой и Славиком облажалась. Просто вот кошмарно облажалась. Они теперь меня считают глупой. Собака… Это понятно, тут бы никто мимо не прошел, но с Варькой… Может, она права и, действительно, не нужна ему? Может, он ее и не воспринимал, как девушку? Ахмед вот тоже меня за девушку не воспринимал. Я нужна только для того, чтобы его Мартину было не скучно гулять. А как Малыша отдали, так и след простыл. Эх, права была Точка: все мужики — инфантильные амебы, ни на что не годные в этой жизни. Повезло вот Рите. Ракета классный парень, способный признавать свои ошибки и делать первый шаг. А Ахмед… Я еще даже ошибок не совершила, а он уже от меня ушел, заранее, так сказать. Мы с ним не пара. Он интеллигент, а я… из многодетной семьи. Если Поэт не придет, я… я… Я не знаю, что с ним сделаю! Он будет круглым дураком! Вот! Потому что Варя — самая лучшая из нас, и вот так с ней поступить… Эх, она хоть с ним целовалась. Никому не скажу, что послала Поэту ту ужасную эсэмэску. Может, он ее не понял? Ладно, если он не придет, то Варя не расстроится. Ну почему я вновь лезу не в свое дело, а?

После уроков мы опять ждали Настю в раздевалке полчаса. Это что-то с чем-то. Она свой шарфик прилаживала на плечике то так, то эдак, то с подвывертом. Уже и Точка оделась, и Варька запаковалась, а Настя все крутилась перед зеркалом, закрывая обзор окружающим. Я стояла у окна и смотрела на толпящийся на улице народ. Продленка бегает. Мамы и бабушки кучкуются. Никаких парней, если не считать одиннадцатиклассников.

Поэт не пришел.

Ну и ладно.

Ну и сам не знает, кого потерял.

Глупый он.

Я рассерженно подлетела к Настьке.

— Пошли быстрее, вон Красавина выплыла. Мы сейчас опять с ней сцепимся, — потащила ее за руку из школы.

— Пустое это, — философски махнула Настя ручкой. — Агония ее власти.

Точка принялась упаковывать ноут. Варя поддерживала ей сумку. Можно подумать, этого нельзя было сделать заранее?

Мы вышли на крыльцо.

— Ой, опять подморозило, у меня такая тонкая подошва, я непременно упаду, — начала причитать Козарева.

— Насть, ты как с луны, — поморщилась я. — Ноябрь вообще-то. Ну, ведь передавали же…

У меня перехватило дыхание. В стороне от всех стоял высокий черноволосый парень в расстегнутом полупальто. За плечами виднеется лямка рюкзачка. Из-за пазухи торчат проводки-наушники, которые теряются в длинных волосах. Ветер дует ему в лицо. И полы пальто развеваются, как крылья. Демон… Черный демон…

— Поэт… — выдохнула я.

— Где? — тут же оживилась Настька и закрутила головой. — Где? Ну, скажи где? Вон тот?

— Не знаю. Я никогда его не видела… — пробормотала я.

Он заметил, что мы во всю на него пялимся.

— Поэт… — услышала я за спиной срывающийся голос Вари.

— Хорошенький, — скептически ухмыльнулась Точка.

— Замолкни, язва, — зашипели мы с Настей на нее.

Варька дернулась куда-то в сторону, словно собираясь сбежать. И я поняла, что надо действовать.

— Кирилл, — помахала ему рукой.

Поэт озарил мир очаровательнейшей улыбкой и направился в нашу сторону. У меня аж внутри все потеплело. Точка незаметно подтолкнула Варю навстречу к парню. Та робко засеменила вперед, словно не веря своему счастью.

— Вот же ты, гринпис несчастный, — сквозь растянутые в улыбке губы, рычала Женька. — Все же тебе неймется. Хлебом не корми, дай только кого-нибудь облагодетельствовать.

— Плохо, что ли? — довольно улыбалась я. — Она слишком доверяет своим картам. Иногда надо просто взять и сделать, а не думать, не гадать.

— Ярослава, — окликнул меня кто-то.

Я обернулась и чуть не подавилась жвачкой. За спиной стоял Ахмед. Одет очень классно: костюм, белая рубашка, галстук, дорогие ботинки и строгое пальто до колен. За пазухой какой-то кулек, который он поддерживает рукой. Единственное, на что меня хватило в тот момент — это глупо хихикнуть…

— Вау, — протянула Женька. — Все чудесатее и чудесатее.

— Вот было бы здорово, если бы Сережа и Влад тоже были тут, — счастливо выдала Настя. Хм, Сережу знаю, а про Влада… Все-таки что-то между ним и Точкой есть. Вон и глянула она на Настьку так, словно загрызть хочет. Неспроста это.

— Привет, извини, что опять без приглашения, — потупился Ахмед.

Я же на радостях уже повисла у него на руке.

— Осторожно! — усмехнулся он, как-то неловко прижимая руку к груди.

— Что? Ударился? — испугалась я.

— Нет-нет. Просто у меня для тебя подарок…

— Подарок? — чуть не умерла я от восторга. — Для меня? Ты ничего не перепутал?

Женька презрительно скривилась, словно ей только что сделали предложение, и она решила отказать.

Я же кое-как избавилась от щекотки в носу и резко заслезившихся глаз. Подарок от Ахмеда… Мне еще никогда не дарили подарки мальчики.

— Ну же! — нетерпеливо крутилась вокруг него Настя. — Доставай, показывай!

Ахмед закусил губу от волнения:

— Я надеюсь, что он тебе понравится.

Рука скользнула за пазуху. Он что-то аккуратно доставал. Маленькое. Черненькое. Игрушка?

— Игрушка? — сунулась Настя к нему.

— Игрушка, — разочарованно фыркнула Точка, поворачиваясь к нам задом, к Варьке передом.

В руках Ахмеда лежал крошечный щенок.

— Я подумал, что нам нужен повод встречаться, — пожал он плечами. — А то вдруг ты не захочешь больше гулять на нашем пустыре.

— Собака, — протянула я дрожащим голосом, осторожно забирая щенка и прижимая его к груди. — У меня никогда не было МОЕЙ собаки…

— Это керри-блю-терьер. Его зовут Лаки Феррилис.

— Ферри, — прошептала я.