Он ничего не успел, и даже хуже того.

По поведению старушки черт сразу догадался, что хозяйка против него что-то замыслила.

Чтобы проверить свою догадку, черт выполз из своего укрытия, перепрыгнул на холодильник и тихонько плюхнулся сзади на плечо Евгении Семеновне.

Если вы думаете, что черти представляют собой нечто из области весовых категорий, то можем вас уверить раз и навсегда: ничего подобного эти поганцы не представляют. Даже самый здоровущий, с лесного кабана чертяга, легче шакальей шерсти или лесной поганки.

Прыгнет такое вот недотопырище на плечо, вцепится когтярами, а человек ни слухом ни духом. Ничего даже не почувствует. Черт, товарищи, существо невесомое. Можно даже сказать, эфемерное…

Если бы, простите, не кислый запах из холодильника и не пыль, то и вовсе его можно было бы не заметить.

Тем временем Евгения Семеновна выложила на стол покупки, раскрыла тетрадку, нацепила на нос очки (которые дурила черт не догадался разбить или как следует припрятать в ее отсутствие) и аккуратным крупным и разборчивым подчерком записала в первый тетрадный лист сегодняшнее число. После чего хитрая старушка расчертила лист на три столбика, занеся в первый произведенные покупки, во второй вес и количество приобретенного, после чего, встав, уложила покупки по местам и, уложив их, записала в третий столбик:

1. Сыр Российский. 400 гр. Третья полка холодильника.

2. Чай «Ласка» 55 пакетиков. Буфетная полка справа, где макароны.

3. Батон белого хлеба. Хлебница под буфетом.

Подвела черту под записанными покупками и, закрыв полезную тетрадь с драгоценными записями, направилась с ней в спальню, где положила еженедельник под подушку, а две письменные ручки рядом на тумбочку.

Евгения Семеновна торжествовала. При помощи столь полезного изобретения теперь она могла уличить повадившегося в дом поганца. И быть может, даже как-нибудь собрать против черта вещественных доказательств и заявить на него в полицию.

Или даже… (Тут Евгения Семеновна нахмурилась, от новой весьма интересной мысли, и, в задумчивости смахнув черта с плеча, присела на край дивана.)

«Или даже самой как-нибудь поймать его?..»

«Поставить мышеловку?»

«Подсыпать ему в суп крысиного яду?» – думала Евгения Семеновна Франкенштейн, сидя на краюшке дивана, пока черт, с неслышным (но весьма злобным) шипением подслушивая мысли хозяйки, вползал по пледу на валик.

«Вот-вот!.. Отличная мысль! Яду мне в супчик!» – лопотал бесененок, вновь карабкаясь по спине хозяйки к ней на плечо, где наконец, совершенно довольный, свернулся калачиком и засопел пятаком.

От чего же он так доволен теперь, этот бесенок? – спросит, быть может, в недоумении читатель.

Все очень просто, дело в том, что черт теперь знал, как навсегда избавить квартирную площадь от хитроумной, подозрительной и жадной хозяйки.

Утром следующего дня Евгения Семеновна встала (в первый раз за совместное проживание с чертом) бодрая, выспавшаяся и очень довольная собой.

Найдя в холодильнике ниточку от связки с сардельками, обгрызенный с трех сторон кусок российского сыра и недосчитавшись четырех чайных пакетиков, крепко завинтив краны, выдернув из сети утюг и выключив свет в уборной комнате, Евгения Семеновна стала одеваться на улицу. Старушка предчувствовала скорую победу над темными силами, вписавшимися без всякого ее согласия в ее квадратные метры.

Так, в соответствии с задуманным, Евгения Семеновна Франкенштейн отправилась в хозяйственный магазин, через дорогу «Все для вас», а ленивый и подлый жилец остался хозяйничать дома.

Черт был в нетерпении, поджидая хозяйку. Он потирал лапку о лапку, размахивал хвостом, подпрыгивал на паркете, прицокивая копытцами, так что с потолка нижнего этажа даже сыпалась штукатурка.

Впрочем, хозяйка нижнего этажа была на работе и этих звуков не слышала.

А если бы даже и был бы у нее сегодня выходной день, то в подобных звуках она вряд ли нашла бы что-нибудь странное или необычное.

Так в стену соседи вбивают гвоздь, чтобы повесить картину.

Вернувшись с работы, соседка просто-напросто подмела штукатурку веником, после чего как следует пропылесосила.

Евгения Семеновна купила в магазине средство от насекомых и крыс «Антимышь», с черепом на этикетке, несколько тараканьих ловушек, три мышеловки, средство для мытья посуды и брикет хозяйственного мыла.

Никогда еще не радовался так черт появленью хозяйки. Он буквально искрился шерстью, терся в ногах и, облизывая мордочку серым язычком, вспрыгивал на табуретку, урчал, мурлыкал, преданно заглядывая Евгении Семеновне в глаза.

«Сейчас я тебя угощу, собака!» – бормотала себе под нос Евгения Семеновна, ставя на конфорку бульон из куриной лапы и устанавливая мышеловки по полочкам холодильника и буфетным ящикам.

Тараканьи ловушки Евгения Семеновна по инструкции закрепила по четырем углам кухни и спальной комнаты.

Сняв с бульона пенку, Евгения Семеновна добавила в супчик для черта морковку, лавровый лист, посолила. Поперчила и всыпала в бульончик лапшу.

После чего старушка вылила в угощение «Антимышь» и, накрыв суп крышкой (доходить), прочапала в спальню, записать, что куда прикрепила, добавила и установила.

Занеся это все по колонкам, Евгения Семеновна подошла к трельяжу, достала шкатулку с фамильными драгоценностями и, усевшись, принялась наводить красоту.

Евгения Семёновна пудрилась и помадой с резким запахом «Ландыш» рисовала у себя на лице лиловые губы.

Евгения Семеновна нанизывала на желтые пальцы кольца и перстни.

На длинную шею надела она рубиновое колье, на пепел волос диадему с огромным аквамарином, в мелких изумрудных подвесках.

В уши вдела старушка жемчужные (розового жемчуга) серьги…

И с удовольствием оглядела себя в трех положениях зеркала.

Черт, который к тому времени давно должен был отравиться и испустить злой дух, сидел рядышком с хозяйкой, точно так же отчетливо, как и хозяйка, отражаясь в трех положениях в зеркалах туалетного столика. Это была всего лишь…

(Старинная статуэтка сандалового черного дерева, изображавшая козлика, стоявшего на двух копытцах.)

Наконец старушка, оставшись довольна своим макияжем (благодаря косметическим средствам и фамильным драгоценностям, Евгения Семеновна Франкенштейн сделалась похожа на мумию кошки из Пушкинского музея), подушилась лимонного цвета туалетной водой и проследовала на кухню, по дороге, как обычно, погасив свет в коридоре и туалетной комнате и закрутив краны.