— Точно, ведь Квортариусы не обладают достаточной силой, — саркастически ответила я. — Я думаю, что меня это не коснется.

Мама все еще внимательно слушает.

— То есть, Анжела Зербино рассказала тебе, что она кровный ангел. Она рассказала тебе что-нибудь еще?

— Да. Она показала мне свои крылья и всё.

— Какого цвета они были?

— Её крылья? Белого.

— Насколько белыми? — настойчиво продолжала опрос она.

— Они были совершенны. Настолько белые, что свет резал глаза. Какое это имеет значение?

— Оттенки наших крыльев отражают состояние нашей души, — сказала она. — Белые Крылья имеют крылья белого цвета, и падшие ангелы — Черные Крылья, соответственно, черные. Для большинства из нас, для потомков ангелов, это не имеет значения, ведь наши крылья из-за смешения крови приобретают оттенки серого.

— Твои крылья всегда выглядели белее моих, — сказала я. У меня сразу же возникло желание расправить крылья, чтобы посмотреть, какой оттенок они все-таки имеют. Я уверена, что ни черта не знаю.

— Мои крылья довольно светлые, — сообщила мама, — но не как свежевыпавший снег.

— Итак, у Анжелы они белые, — произнесла я. — Я думаю, это значит, что она чистая душа.

Мама подошла к шкафу и достала стакан, после чего подошла к раковине, открыла кран и, наполнив стакан, принялась медленно пить. Спокойно.

— Черное Крыло изнасиловал её маму. — Я взглянула на маму, чтобы посмотреть на её реакцию от услышанного. Никакой реакции. — Она боится, что однажды они придут за ней. Видела бы ты её лицо, когда она рассказывала мне об этом. Испуганное. По-настоящему испуганное.

Мама поставила стакан на стол и взглянула на меня. Мне показалось, что она будто не слышала всего, что я только что ей сказала. Вообще ничего. И тогда я все поняла.

— Ты ведь уже знала про Анжелу, — сказала я. — Но как?

— У меня свои источники. К тому же она не особо старалась скрыть свои способности. Для того, кто беспокоится о Черном Крыле, она не очень осторожна. Да и раскрыть себя перед тобой — безрассудно.

Я посмотрел на неё. В этот момент я наконец поняла сколько всего моя мама мне не рассказывает.

— Ты лжешь мне, — сказала я.

Она встретилась со мной взглядом. Мое обвинение заставило её вздрогнуть.

— Нет, просто есть вещи, которые…

— В Джексон Холе много кровных ангелов?

Видимо мой вопрос задел её. Она не ответила.

Я подняла свой рюкзак, который кинула в кухне на пол и направилась в свою комнату.

— Эй, — окликнула меня мама. — Я все еще разговариваю с тобой.

— Нет, это не так.

— Клара, — теперь её голос становиться более раздраженным. — Если я не рассказываю тебе что-то, то это только ради твоей же безопасности.

— Но это бессмысленно. Как незнание может защитить меня?

— Что еще Анжела рассказала тебе?

— Ничего.

Я отправилась в свою комнату. Громко хлопнув дверью, я сняла пальто и бросила его на кровать, пытаясь при этом побороть желание закричать или заплакать, точнее, сразу оба. Затем я подошла к зеркалу и вызвала свои крылья, собрав их перед собой, чтобы лучше разглядеть перья и понять какого они все-таки оттенка. Они белые, решила я, проведя по ним рукой. Не такие конечно, как свежевыпавший снег, но все еще белые. Хотя и не такие белые как у Анжелы.

Я слышу, как мама идет по коридору, останавливаясь у моей двери. Я жду стука в дверь, или хотя бы когда она просто войдет и скажет, что не хочет, чтобы я продолжала общаться с Анжелой ради моей собственной безопасности. Но она этого не делает. Она просто стоит возле двери в течение минуты, а затем я слышу, как удаляется звук её шагов.

Я жду некоторое время, чтобы убедиться, что мама благополучно ушла, а затем тайком пробираюсь по коридору в комнату Джеффри. Он сидит за столом с ноутбуком, и судя по стуку клавиш, с кем-то общается. Заметив меня, он очень быстро что-то допечатывает и оборачивается лицом ко мне. Я делаю звук музыки тише, чтобы можно было собраться с мыслями.

— Надеюсь, ты сказал ей, что сейчас вернешься? — спросила я с усмешкой. — Кстати, как её зовут? Только не стоит все это отрицать. Будет очень неловко для тебя же, если я начну расспрашивать об этом в школе.

— Кимбер, — сразу же признался он. — Её зовут Кимберли.

Выражения его лица остается нейтральным, но я уже вижу намек на румянец.

— Милое имя. Блондинка, я полагаю?

— Ты пришла сюда не для того, чтобы издеваться надо мной, верно?

— Хоть это и очень весело, но ты прав. Я хочу рассказать тебе кое-что.

Отодвинув со стула кучу грязного белья, я села. Мое дыхание перехватило на секунду. Оказывается, не так-то просто нарушать мамино правило, гласившее: «не рассказать ничего своим детям». Но я устала жить во мраке. Я устала от такой жизни, от всего этого, от своей дрянной жизни и людей в ней. В общем, мне нужно высказаться.

— Анжела Зербино — кровный ангел, — сказала я.

Он заморгал.

— Кто?

— Она молоденькая, высокая, с длинными темными волосами, похожа на Эмо, и у неё золотистые глаза. Одиночка.

Он задумчиво смотрел в потолок, словно пытаясь спроектировать образ Анжелы.

— Как ты узнала, что она кровный ангел?

— Она рассказала мне. Но ты задаешь не совсем правильный вопрос, Джеффри.

— В смысле?

— Тебе следовало бы спросить, почему Анжела Зербино рассказала мне о том, что она кровный ангел. И если бы ты спросил меня об этом, я бы тебе сказала, что она сделала это, потому что знала о том, что я кровный ангел.

— А? Но как она узнала, что ты ангел по крови?

— Видишь, сейчас ты задаешь верный вопрос. — Сказала я, наклоняясь вперед. — Она знала это, потому что видела, как ты одержал победу над всей командой на прошлой неделе. Она видела, как ты обыграл Тоби Джеймсона, который весит фунтов 200[26], не прилагая особых усилий. И она сказала себе, вот это да, такой хороший борец может быть только ангелом.

Его лицо побледнело. Мне это принесло каплю удовлетворения. Конечно, я умолчала о некоторых других деталях, как например, птицы и случай в классе французского, а также о том, как я пялилась на её футболку с ангелом, с легкость попадая в её ловушку. Но ведь именно Джеффри был основой всего. Она поняла, что мы нечто большее, чем просто люди именно после того, как увидела его на матах в тот день.

— Ты рассказала маме? — Он слегка позеленел от этой мысли, потому что расскажи я об этом маме, и не было б больше борьбы, или бейсбола весной, футбола осень и всего того, о чем он еще мечтал. Вероятно, он был бы наказан до поступления в колледж.