– Летайте на самолётах. Так намного быстрей и менее утомительней. – да пожалуйста! Если ему так хочется, почему бы и не ответить, но на свой манер?

Дэниз вернула ему ироничную улыбку, намекая об их недавнем разговоре. О том, что это купе и данный вагон для людей иного статуса и уж тем более не под его мировоззрение. Уж если кому-то и хотелось на что-то здесь пожаловаться, то только на его соседство, но уж никак на утомительность долгой поездки.

– А если поставить перед собой иную задачу, воспользовавшись подобным видом «неудобства» в совершенно ином ключе? – что-то ей не очень понравилось, как передёрнуло зыбкой дымкой каких-то «мутных» мыслей и образов синие глаза напротив. Не дай бог, её опять туда затянет, и она снова увидит то, чего не следует – куда более шокирующие картинки-видения, чем в прошлый раз. Ведь смотрел он в этот момент именно на неё… или В неё…

И, как видно, она уже больше никогда не сможет разговаривать с ним и глядеть в его лицо, не испытывая при этом неконтролируемый шквал чёртового волнения и… страхов.

– Скажем, использовать это время для более приятных вещей, для секса и связанных с ним предварительных игр. – о, нет! Это было произнесено таким небрежным тоном, будто он говорил о погоде или же обсуждал стоимость барреля нефти в следующем квартале на мировом рынке. Даже с напускным безразличием пожал плечами, вызвав искреннее удивление не у одной лишь Дэниз.

Таааак. И на кого же в этот раз были нацелены его невидимые стрелы с отравленными наконечниками и клинками?

– Я понимаю, в обычном представлении для многих обывателей секс – это что-то быстрое, пятиминутное, снимающее на некоторое время накопившееся напряжение и не более того. Своеобразное утоление голода или жажды. Смысл растягивать удовольствие и играть с «едой», когда можно ограничиться сиюминутной разрядкой, так сказать, проглотить всё наспех и ни жуя. Я уже молчу о человеческой физиологии. Использовать несколько часов для одного только секса, тут во истину надо иметь нечеловеческое здоровье и выдержку. Но ведь всегда куда сильнее держит само возбуждение и его усиленная стимуляция, нежели сам кратковременный оргазм. Смысл как раз в первом. Растянуть удовольствие. Превратить предварительные игры в сладкую пытку для обеих партнёров.

– Как бы сказала моя бабушка, ну у вас и фантазии, молодой человек. – чего не ждала в этот момент Дэниз, так это услышать голос прервавшего своё чтение блондина-альбиноса. Он даже усмехнулся, чуть скосив взгляд на соседа у окна. И нет, это была вовсе не тень от спинки его кресла, а именно багряный румянец, запятнавший чистые молочные щёки то ли скрытым смущением, то ли ещё какой эмоцией, простимулированной словами брюнета. При этом он так ни разу не посмотрел в сторону той же Дэниз.

Хотя, если проанализировать всё то время, что он успел здесь пробыть, сопоставив само поведение молодого человека со всеми его действиями, он-то и на Дэниз, наверное, взглянул не больше пары раз, и то бегло, едва придавая значение её присутствию.

– И, если вспомнить о так называемых предварительных играх, насколько мне известно, их любят использовать люди с определёнными отклонениями в данных вопросах.

– Фантазии и отклонения?

У Дэнни резко зашумело в ушах, ударив по глазам вскипевшим адреналином с раскалёнными пятнами «забытых» воспоминаний. Вроде уже далеко и не свежих, но всё ещё ноющих ран из недавнего прошлого, только-только затянувшихся пока ещё тонкими и слишком чувствительными рубцами.

Казалось, на какой-то миг всё вокруг потемнело, погрузившись в шипящую глухоту непрошенных звуковых и визуальных видений. Даже болезненный мороз по коже от затылка и по позвоночнику процарапал вырвавшимся из подсознания голосом, обособленный тембр которого она надеялась забыть на веки вечные далеко не первый день своей новой жизни.

«Дэнни… я хочу тебя!.. Хочу в анал…»

Всего секунда или две, а ощущение словно её окунули в липкую слизь вовсе не холодного пота. Окунули и вытащили обратно. А может загнали ей в вены эту токсичную микстуру и теперь она выходила из неё через поры, разъедая кожу и нервные окончания своей ядовитой отравой, буквально до лихорадки и ломоты в костях?

Какое счастье, что никто из присутствующих не обладал способностью заглядывать в чужие мысли и воспоминания, иначе бы она точно умерла от стыда прямо здесь, в этом самом кресле. Святые небеса, она боится даже глаза закрыть, чтобы не дай бог не провалиться окончательно в этот слизкий мрак так не вовремя ожившего прошлого и его треклятых демонов. А вдруг он её действительно засосёт и не отпустит?..

Поэтому она со столь панической хваткой вцепилась взглядом в лицо другого не менее пугающего её человека? Чтобы не упасть в чёрную дыру к другому?

–…На счёт отклонений, тут бы многие с вами поспорили. Подобные вещи не берутся на пустом месте. У всего есть свои причины и даже историческое происхождение сроком в несколько тысячелетий. Раньше секс являлся своего рода центральной фигурой культа поклонения у большинства древних народов, в том числе и у цивилизованных. – баритон совсем иной тональности и звучания проступил чётким голосом сквозь оглушающее шипение кратковременного провала в никуда. А потом отступила и красная мгла, если можно сказать и так.

Дэниз бы назвала это по-другому. Полным её поглощением реальностью или сидевшим напротив человеком. Так как вместе с голосом проявился полностью и окончательно его неизменный образ, способный, казалось бы, перекрыть собой не сколько всё купе и находящихся там людей, но и весь окружающий мир, а может даже и параллельные.

– Бесплодие, фригидность и импотенция считались страшнейшими проклятиями, ниспосланными высшими силами почитаемых на тот момент богов. Культ любви и плодородия даже по сей день изображается у многих диких племён в виде основы всего мироздания. А если вспомнить, как раньше воспитывали девочек (да и сейчас кое-где тоже), акцентируя внимания на их сексуальном начале и глубоком изучении искусства любви, направленном на ублажение мужских слабостей в их эротических предпочтениях, то многие вопросы отпадают как бы сами по себе. Смысл существования женщины в том мире заключался лишь в одной неоспоримой для неё истине: быть беспрекословной тенью своего мужчины – единственного Хозяина и Господина, отдавая тому всю себя без остатка; ждать распоряжений на свой счёт, подчиняться и быть лучшей для него во всём, особенно в постели.

– Ну, если её тогда воспитывали с убеждением, что она не человек, а бесправная вещь, порой даже ниже статуса рабыни, о чём вообще можно в данном случае говорить? – очень ядрёная и опасная смесь. Всплыть из неприятных воспоминаний-ощущений и тут же наткнуться на такое.

А кто ему виноват? Не хрен было заводить подобные разговоры ещё и на такие темы. И тем более лыбиться ей в ответ, не скрывая восхищённого удивления в сканирующих насквозь глазах. Думал, что она там какая-то беспросветная и безграмотная провинциалка, которая не сумеет сложить один к двум?

– Так что нет ничего удивительного, почему в сознании мужчины и по сей день живёт стойкое убеждение, будто женщина создана по своей природе для всех перечисленных вами вещей, забывая, как о её истинном начале, так и о всех её личных потребностях. И если уж говорить о вас мужчинах в целом, то я как-то очень сильно сомневаюсь, чтобы кто-то из вас в разговорах друг с другом отзывался о слабом поле с должным уважением. Как вы там нас именуете между собой «сучки», «шлюхи»?