Случалось, лежа с ней в постели, Оскар называл ее то шлюхой, то святой, то наложницей, то монахиней. Она чувствовала, что ему доставляет удовольствие менять ее роли, чтобы она ни в коем случае не успокаивалась, чтобы знала свое место в их дуэте. Если она не подчинялась ему, его нежность переходила в грубость, поцелуй — в укус, легкие скольжения ладоней в удар.

В эротических играх он был склонен к насилию, с самозабвением он сладострастно терзал ее тело. Унижая ее, он с тщанием экспериментатора вглядывался: что это, удовольствие или боль, искажает ее лицо. Подчас, заметив на своем теле следы от его жестоких ласк, она переполнялась отвращением к себе. Как так получилось, что она потеряла саму себя? И что заставляет ее терпеть жестокие объятия любовника? Не мстит ли она сама себе? Может, она считает, что недостойна настоящей любви, заботы? Может, права была ее мать, когда упрекала в том, что Маргарет причина всех ее несчастий?

В десять лет мать ее оставила на попечение бабушки и объявилась, только когда Маргарет оканчивала школу. Да и то только затем, чтобы снова исчезнуть из жизни дочери с очередным любовником.

Может, права ее мать, что она недостойна общества порядочных людей? Ведь и Артур, хоть и стал ее мужем, не торопился представить ее родителям и друзьям. Ну почему она полюбила именно его? Почему только в объятиях своего мужа испытывала неземное блаженство? Почему только от одного его прикосновения была вне себя от счастья?..

Будоражащие мысли не оставляли ее, и Маргарет все смотрела на скользящие язычки пламени, облизывающие сухие поленья. Тревога завладевала ее сердцем, тоска наполняла глаза влагой.

С Биллом она познакомилась, как только ушла от Оскара. Даже не ушла — сбежала. При первом же удобном случае.

Наконец и Оскару надоело уединение. Он устроил у себя в доме вечеринку. Было много гостей и очень много выпивки. Как только Маргарет увидела, что Оскар удаляется в дальнюю спальню в компании двух женщин и бутылки виски, она тут же бросилась за порог. После того как почти час шла по обочине, она наконец услышала шум едущей машины. За рулем знавшего лучшие времена джипа сидела женщина с морщинистым, темным от ветра лицом, которая согласилась отвезти ее на станцию. Маргарет купила билет на ближайший поезд до Лондона.

Посадка заканчивалась, а кресло рядом с ней продолжало оставаться пустым. Но в последнюю минуту появился он — со спокойным, добрым лицом, с мудрыми глазами за толстыми стеклами очков. В пиджаке в мелкую клеточку, с галстуком-бабочкой и в тирольской шляпе, Билл был похож на доброго волшебника.

Она уткнулась в журнал, который нашла в кармашке кресла напротив. С первого же взгляда Маргарет поняла, что ее сосед не из тех, кто привык производить впечатление на женщин. Маргарет углубилась в чтение статьи о сложностях содержания розария. Иногда она все же поглядывала на соседа, отметив про себя мускулистую фигуру, мягкий овал лица, которому противоречил проницательный, ироничный взгляд за толстыми стеклами очков. Словно он уже наметил сценарий и просто дожидался, когда она начнет подавать нужные реплики.

В конце концов разговор все же состоялся. Он представился директором школы. Билл оказался одним из немногих мужчин, способных ее рассмешить.

Маргарет приняла от него помощь. Он устроил ее на работу в свою школу. Маргарет не испытывала сильных чувств к Биллу, и поэтому ей было с ним легко. Тем более что Билл не настаивал на сексуальных отношениях. Более года они просто были друзьями. Да и разве можно назвать любовью те чувства, которые она испытывала к нему?.. Может, доверие или признательность? А может, искренняя симпатия и дружба. С Биллом было спокойно. Маргарет отреклась от своей любви ради покоя.

Нет-нет, она больше не хочет любить. Она больше не хочет страдать от холодного взгляда любимого, от его пренебрежения. Мне не нужны ни страсть, ни любовь, только покой, в который раз убеждала Маргарет саму себя, но доводы разума звучали все тише и тише…

Еще некоторое время она сидела в задумчивости, потягивая виски и глядя, как язычки огня все смелее облизывают поленья. Маргарет скинула со своих плеч плед. Выпитое виски тоже давало о себе знать. Маргарет почувствовала легкость во всем теле. Как будто не было ненужных встреч, лишних мужчин в ее жизни. Вообще не было прошлого — только настоящее, прекрасные мгновения, которые хочется растянуть навечно…

Артур вернулся. Он был в рубашке с закатанными по локоть рукавами. Маргарет потянулась к нему, прикоснувшись к запястью, заметила около локтя еле заметную ниточку шрама — след от пореза. Как-то, дурачась, она случайно толкнула его, и он, упав, поранился об осколок стекла. Она тогда обработала рану, сделала перевязку.

Мизинцем она провела по шраму.

— Помнишь? — спросила она и чуть виновато улыбнулась.

Он присел на корточки рядом с креслом, взял в свои ладони ее руки и, закрыв глаза, заговорил:

— Помню, тогда было очень жарко. Мы пришли с пляжа. Ты была презабавная: на носу, на щеке и даже на шее — как веснушки, крупинки песка. Через голову ты стянула футболку. Грудки, как мячики… А в ложбинке снова песок…

Он открыл глаза. Маргарет не мигая смотрела на огонь: одна бровь чуть приподнята, на губах гуляет улыбка. Артур продолжил уже гораздо смелее:

— Я потянулся, чтобы смахнуть песок, а ты увернулась. Тогда я взял пластиковую бутылку с водой.

— Я тебя предупреждала… Я не люблю, когда только что с солнца, а ты холодной водой.

— И совсем не холодной. Бутылка на солнце нагрелась.

— Все равно мне не хотелось, — упрямо повторила Маргарет, как будто они только что пришли с пляжа, и он снова норовит облить ее водой.

Артур усмехнулся.

— Я проголодался. Пойдем поедим, — предложил он и встал.

Маргарет тоже поднялась с кресла. Они вошли в другую комнату. На столе — два прибора, свеча, синего стекла ваза с сосновой веткой, горшок с цветком.

— Почти что праздник, — сказала Маргарет, садясь. — Если нетрудно, я бы хотела что-нибудь послушать.

— Сэра Маккарти? Или твой любимый Шопен? Или Рахманинов?

Артур понял, что она хочет загородиться музыкой от разговора. Он нашел радиостанцию с классической музыкой. Симфонический оркестр исполнял Моцарта.

— Подойдет?

— Наверное… Да, это мне нравится.

Артур разложил по тарелкам холодное мясо, овощи, разлил по бокалам виски. Ее взгляд остановился на зеленой ветке сосны.

— Острые, — выдохнула Маргарет, слегка касаясь мизинцем хвои.

— Укололась? Дай подую.

Он взял ее за кисть, дотронулся губами до кожи.

Маргарет легко отняла ладонь. Артур отпил глоток и посмотрел на сидящую напротив жену с почти осязаемым чувством блаженства. Маргарет заметила это выражение на его лице и почему-то смутилась.

— Давай посидим в тишине, послушаем музыку, — предложила она и, опустив голову к тарелке, начала сосредоточенно есть.