— Я не знаю… Я ничего не знаю… — выдохнула она, и в ее взгляде он прочел такую боль, что его сердце невольно сжалось от сострадания.

Артур видел, как ее глаза увлажнились. Но она грубо отстранила его, когда он хотел ее поцеловать. Тогда он положил руки ей на плечи и почувствовал, как они дрогнули. Ее глаза цвета лазури казались огромными и чистыми, как озера. Мороз пробежал по его спине. О, этот ее загадочный, кидающий в водоворот чувств взгляд!

Она долго смотрела на него. Знал бы он, какие чувства раздирают ее! Больше всего на свете Маргарет хотела снова оказаться в его объятиях, чувствовать волшебство любовного единения. Она ни с кем и никогда не испытывала тех чудесных ощущений, какие ощущала с ним. Еще несколько секунд Маргарет молчала, затем решилась:

— Пойдем со мной, — дрогнувшим голосом сказала она. — В прошлый раз, когда я сюда приезжала одна, нашла замечательное место. Пошли, я покажу.

Они вышли из коттеджа. Взяв Артура за руку, она, не колеблясь, повела его по дороге.

Быстрым шагом они пересекли территорию, где располагались домики, стали подниматься вверх. Солнце за тонкой пеленой облака робко отдавало им свое тепло. Узкая дорожка перешла в тропинку, и им пришлось разъединить руки. Маргарет впереди, Артур следовал за ней в полушаге. До нее доносилось его напряженное дыхание, но она не сбавляла шага. Изредка Маргарет оглядывалась через плечо, ловила разгоряченный от быстрого шага, ободряющий взгляд Артура.

Дорога стала ровной и вывела их к простой деревянной скамье, спинкой ей служил широкий ствол дерева. Солнце выскользнуло из-за облака, обдав их горячими, яркими лучами.

Запахнув плотнее пальто, Маргарет опустилась на деревянное сиденье. Артур остался стоять, опершись плечом о ствол. Высвеченная солнечными лучами, внизу поблескивала гладь озера. Их окружала благоговейная тишина, нарушаемая лишь слабым шевелением веток.

— Боже, боже мой! — вырвалось у него. — Какая красота!

Он скорее почувствовал, чем увидел взмах ее руки.

— Иди ко мне.

Он присел рядом с Маргарет. Она взяла его за локоть, развернула к себе и вдруг рассмеялась — легко, свободно, будто смешинки, как колокольчики, давно выжидали момента, чтобы зазвенеть. Сам не замечая того, Артур улыбнулся ей в ответ. Он почувствовал, что вся настороженность Маргарет словно растворилась в ее смехе.

Он попытался обнять ее, но она вдруг вскочила и бегом помчалась прочь. Он догнал ее за поворотом. Она стояла спиной к нему и часто дышала. Он увидел, как она наклонилась, одной рукой взялась за ствол дерева, другой подняла полы пальто. Она была без трусиков. Блики солнца заиграли на ее крепких и напряженных ягодицах. Он подошел к ней вплотную и почувствовал, как тут же на ее призыв отозвалась его плоть. Маргарет, опершись локтями о ствол наклоненного дерева, сквозь пряди сверкающих как золото волос следила за ним. И он откликнулся на этот призыв.

Верхний свет в кабинете не горел, и только настольная лампа проливала яркий свет на стол с телефонным аппаратом, прибором для письма и пачкой тетрадей. В полумраке с трудом можно было различить плакат на стене, на котором было написано: «Долг превыше всего».

Билл Смарк сидел в кожаном кресле. Он курил сигарету, стряхивая пепел в керамическую пепельницу в виде раковины. Он пускал дым в сторону распахнутого окна и наблюдал, как Маргарет ходит взад-вперед по комнате: руки глубоко засунуты в карманы, печальные глаза из-за стекол очков в легкой оправе смотрят в пол. Время от времени она поднимала голову, оглядываясь на него. Один раз она остановилась перед плакатом со словами «Долг превыше всего» и, внимательно посмотрев на него, опять принялась ходить.

— В чем дело, Маргарет?

— Ни в чем.

— Тебя что-то беспокоит. Я же вижу.

— Погоди немного. Мне надо собраться с мыслями. Дело в том… Я не знаю, как тебе сказать…

— Сначала успокойся. Присядь. Соберись с мыслями и не дергайся. Ты выглядишь очень нервозной. Это нехорошо.

— А может, у меня душа истекает кровью?

— Что?

— Душа не на месте.

— Что это значит?

— А-а… ничего. Я просто так сказала.

— Что я могу для тебя сделать? — ровным голосом спросил он, продолжая курить. — Я могу тебе чем-то помочь?

Она покачала головой.

— Хочешь, сходим куда-нибудь на ланч? Или, хочешь, побегаем трусцой и твоя душа снова встанет на место?

Она попыталась рассмеяться. Он аккуратно потушил сигарету и, когда Маргарет проходила мимо, вытянул руку и, ухватив, потянул Маргарет к себе.

— Маргарет, присядь-ка ненадолго. А то от твоего мельтешения у меня в глазах рябит.

Она присела на подлокотник кресла. Билл положил руку на ее обтянутое тонким нейлоном колено.

— Видишь это? — спросил он.

— Что?

— Вот это. — Его рука скользнула к лодыжке.

— Не трогай, мне щекотно. — Морщась, Маргарет отстранила его руку.

— Я восхищаюсь твоими ногами. Когда ты идешь мне навстречу и я вижу, как напрягаются мышцы твоих ног, все во мне ликует. Это самое сексуальное зрелище, которое я наблюдал в жизни.

— А тебя не восхищают мои руки? Или нос? Или ухо? — усмехнулась она. — А может, все же тебя интересует, что у меня голове? Или как я играю на фортепьяно?

Она встала и опять заходила по комнате.

— В выходной мы выступали в пансионате для пожилых людей, — наконец сказала Маргарет. — Мы имели успех.

— Не сомневаюсь.

— В пансионате живет моя бывшая соседка. Она дружила с моей бабушкой. Я рассказывала тебе, меня воспитывала бабушка.

— Ну и что? Тебя так взволновала какая-то старушка? Какая ты у нас сентиментальная.

— И еще я встретилась с мужем, — решительно, как прыгнула в холодную воду, сказала она. — Ты знаешь, что формально я замужем?

Он вновь потянулся за сигаретой, чиркнул дешевой зажигалкой. Она поразилась тому, каким предстало его лицо, освещенное робким пламенем: искаженное, с шрамами морщин, совсем чужое и немного пугающее.

— Ты разговаривала с мужем о компенсации? Ты должна отвоевать у него максимум отступных. Или не так? За свои права нужно бороться. Вот я своей жене ничего из имущества не уступлю. Она совершила прелюбодеяние, и я не оставлю ей ни пенни. К тому же нашу собаку она никак мне не отдает… Ты знаешь, как я люблю Кускуса? Он самый лучший мопс на свете. Такой ласковый, добрый. Я его научил ходить на задних лапах и петь под губную гармошку.

— У тебя педагогический талант, — остановила она его словесный поток.

— Извини, я очень был привязан к Кускусу. Так ты говорила о разводе со своим мужем? И что? Он не хочет назначить тебе содержание? Вы согласовали размер отступных? Он достаточно богат, чтобы не скупиться. К тому же он не скрывает своих внебрачных связей. Я пару раз натыкался в Интернете на фото младшего Сэридана. И всякий раз на снимках рядом с ним фигурировали разные женщины.