— Мы точно знаем, что они не в обливионе, — сообщил Синд.

— А где же? На плане мертвых?! — в ужасе воскликнула Натт. Если студенты и педагоги там, то вернуть их уже нельзя. Смерть не отдает свое по праву задаром. А такую плату Мёрке точно не потянуть.

— Нет, они живы. Но мы не можем понять, где именно они застряли. Мьюл растеряла свои неординарные способности и не может взглянуть глубже, — развел руками инквизитор.

— Вообще-то могу. И я даже вижу то место, но очень мутно, — возразила банши.

— То, что ты видишь, — чушь! — злился Форсворд.

— Может, вы мне расскажете наконец о своих догадках. А я решу, чушь это или нет. — Мёрке скрестила руки на груди и строго посмотрела на препирающихся демона и инквизитора.

— Дорнфьол[16]. Она видит Дорнфьол, — закатил глаза Синд.

— Парк развлечений в восточной провинции? Но… — Натт осеклась и погрузилась в свои мысли.

— Ты была там? — возликовала банши.

— Мьюл, все когда-то бывали в Дорнфьоле. Боги, даже мои чопорные родители возили меня туда.

— Неправда, вот я не была там, — буркнула бывшая демоница.

— Конечно, ты не была в месте, созданном для веселья. Твоя вотчина — кладбища да поля древних сражений, — ухмыльнулся Синд.

— Тем не менее. Я видела то, что видела. Они все на каких-то адских каруселях. Там огромное движущееся колесо и фигуры зверей. Сказочные механические големы или марионетки. Только все это выглядит совсем не весело. Это какое-то извращенное место, пугающее и жуткое, даже для меня… — поежилась Мьюл.

— Должно быть, демон решил использовать образ парка развлечений как проекцию своего мира и держать там студентов заложниками, — Мёрке закусила губу. — Мне нужно воссоздать в памяти Дорнфьол и готовиться к погружению как можно скорее.

— Ты еще не выбрала якорь, — напомнил Синд.

— Тут и выбирать нечего. Я уже все решила. Ты будешь страховать меня здесь.

Мьюл фыркнула и обратилась к Форсворду:

— Я же говорила, что она будет упрямиться.

— Натт, я не могу быть твоей страховкой. Помыслы якоря должны быть абсолютно чисты, а между нами много недосказанности и обид. Плюс я одержим собственной тьмой. Я погублю тебя. Попроси Фирса. — Инквизитор болезненно поморщился, когда произнес имя стихийника.

— Почему ты так вцепился в него? Говоришь о чистых помыслах, но мы с Хасселом далеко не друзья.

— Он искренне любит тебя, ты же знаешь. Этого достаточно, он справится. — Синд нехотя пытался уговорить Натт.

— Я не имею права втягивать его в такое опасное мероприятие. Якорь может пострадать сильнее всех. — Мёрке сопротивлялась из последних сил.

— У нас нет других вариантов. Все академии уже выслали отказы. Они не дадут нам своих некромантов и спиритуалистов для спасения студентов, — сообщил Форсворд. — Родителей мы тоже не можем просить. Они неосознанно посчитают якорем пропавших детей и останутся в том мире сами.

— Черт с вами. Я поговорю с Фирсом, если он не пошлет меня куда подальше после всего, что я наговорила ему, — вздохнула Натт.

— Не пошлет. Скажи ему, что страховать буду я. Он сразу передумает, — подмигнул Синд.

— Не понимаю твоего оптимизма. А что делать с проекцией? Я не была в Дорнфьоле с детства. Чтобы погрузиться туда, нужно полностью воссоздать место в памяти, — заметила некромантка.

— А вот тут снова на помощь приходит Хассел. Он мастер по сферам памяти. Фирс сделает с тебя слепок парка, и ты пересмотришь его, — предложил Синд. — Хоть где-то его одержимость воспоминаниями пригодится.

— Блеск, — мрачно подытожила Мёрке. — Мало того что нам нужно тренировать погружение, так еще надо позволить ему покопаться у меня в мозгах.

— Не забывай, ради чего мы все это делаем, — напомнил инквизитор. — Мы спасем невинных, а ты разберешься со своим демоном.

— Ага, разберусь, в его же страшном мире развлечений, держа за руку обидчика из моего детства, который воспылал ко мне чувствами, а помогать мне будут одержимый тьмой инквизитор и бывшая банши, которая спела смертоносный реквием. Уже предвкушаю легкую победу.

* * *

Перед тем как наведаться к Стаату, Синд отвел упирающуюся банши к себе. Она тоже хотела сходить к некроманту и была явно недовольна вынужденным домашним арестом. Но Форсворд настоял на своем, пояснив, что при незнакомцах несчастный старик точно не скажет ни слова. Мьюл без энтузиазма закрыла за собой дверь и долго что-то бурчала в недрах комнаты Синда.

— Поверить не могу, что молчунья Мьюл — это демон. Да и характер у нее совсем не ангельский, — Натт присвистнула.

— Никакой субординации, — улыбнулся инквизитор, — хотя это скорее мы для нее маленькие ребятишки. Вдруг ей уже больше ста лет? Представляешь, живем мы и не знаем, что окружены русалками, банши, фениксами и прочими полулюдьми, которые притворяются смертными.

— Фениксы не притворяются, кстати. Они сами не знают о своем происхождении. После каждого перерождения просто забывают всю прошлую жизнь. Наверное, это сродни смерти. Вот так полностью потерять свою личность…

— И не поспоришь. Я боялся, что то же самое произойдет со мной в Скьерзилдене, — признался инквизитор.

— Но ведь обошлось? Ты — это ты?

— Как видишь! Есть идеи, как заставить Йедена Стаата говорить? — спросил Форсворд, когда они вышли во двор, но Мёрке лишь покачала головой.

Утренняя прохлада отступала, и уходящее лето дарило свои последние теплые дни. Мёрке зажмурилась от приятного яркого солнца. Очень сложно думать о тьме и запертых в ужасном мире друзьях, когда вокруг все дышит жизнью. Даже Пирфант под присмотром Йедена Стаата не казался пугающим големом, созданным из случайных кусков плоти, — или Мёрке просто привязалась к жуткому слону, утыканному мелкими острыми костями?

— У тебя веснушки? — удивился Синд, разглядывая лицо подруги.

— Да, на солнце сразу появляются, — она потерла переносицу, словно пыталась оттереть крохотные пятнышки. — Кошмар, да? Некромант с веснушками. Это как целитель с огромной уродливой бородавкой.

— Хочешь себе бородавку?

Натт Мёрке задумалась на мгновение.

— Хм, ну какое-нибудь уродство смотрелось бы более органично, чем это.

— Что за стереотипы? Если некромант, так сразу жуткий и с уродствами. Назови хоть одного знакомого адепта смерти, который, по-твоему, внушает ужас. Йеден Стаат до случая с сестрой был самым обычным человеком, да и сейчас выглядит как добрый старичок. А красавец Деард, между прочим, кошек держал. И не для опытов. Ухаживал за ними. А котят раздавал хорошим студентам.