– Я понял, – повторил Андрей.

Его раздражала излишняя говорливость Расторгуева, любовь к красивым фразочкам, вечное разжевывание одного и того же.

Забрав пистолет и три обоймы к нему, Андрей вышел следом за телохранителем во двор.

…Силаев созвал в пригородном пансионате «Енисей» тайное совещание партийной верхушки. Прежде чем давать «добро» Расторгуевым на обоюдовыгодное сотрудничество, следовало прозондировать своих, готовы ли они переметнуться на сторону Севмаша?

Новые перспективы многих партийцев насторожили.

– А как на это посмотрит губернатор? – посыпались со всех сторон вопросы. – Где гарантии? Это же откровенная черная касса, нас всех пересажают. Шварц на это никогда не пойдет!

Силаев пробовал убедить своих, что губернатор, как баран, побежит туда, куда его погонят.

– С Расторгуевыми можно иметь дело, – доказывал он. – Это совсем не те жуткие уголовники, какими их представляют журналисты. Нормальные деловые люди. Если сегодня мы с ними не наладим сотрудничество, завтра они купят какую-нибудь карманную партию и протаранят ее в большую политику запросто, как нефиг делать!

В общении со своими Силаев мог не сдерживаться в выражениях.

И все же его горячие проповеди соратников не убеждали.

– Шварц трус, – аргументировал свою позицию один из сопартийцев. – Я Шварца давно знаю, он еще в горкоме комсомола заработал характеристику лизоблюда. Он никогда не пойдет на конфликт с силовиками. Я думаю, ни для кого из присутствующих не секрет, что у Расторгуевых конфликт с РУБОПом. Поддержать Севмаш для Шварца – это прежде всего выступить откровенно против РУБОПа, а он на это не пойдет. Он же не самоубийца!

Гул одобрительных голосов показал, что большинство присутствующих согласны с этим мнением.

Силаев снова взял слово.

– Я не понимаю, чем мы здесь все занимаемся? – возмущался он. – Что, наш принцип – делай все, чтобы конкурентам было лучше? В политику нельзя соваться с салонными представлениями о правилах хорошего тона: ах, на ногу ему не наступи, ах, локтем в бок его не толкни! Мы тут что, все институт благородных девиц закончили? Есть две реальные перспективы: уступить дорогу генералу Кирееву на следующих губернаторских выборах или попытаться с помощью капиталов Севмаша самим диктовать правила игры. Да, это жесткая позиция. Да, генералу Кирееву она вряд ли понравится. Но!.. Если кто-то из вас хочет остаться друзьями с генералом, пожалуйста – вот дверь, – Силаев сделал красивый актерский жест в сторону двери конференц-зала, – она открыта, выходите в нее и чувствуйте себя свободными. Можете идти к Кирееву и предлагать свои услуги. А те, кто здесь останутся, будут работать!

Ультиматум возымел действие. На этот раз возражений не последовало. Соратники приуныли, примолкли, задумались… Затем раздались робкие предложения:

– Ну, если бы мы точно знали, что Шварц на это пойдет!..

– Да, если будут с его стороны какие-то действия…

– Конечно, тогда пойдет другой разговор.

– Расторгуевы хоть и темные фигуры, но кто по нынешним временам может похвастаться и денежным мешком, и чистой совестью?

– Это точно.

– Главное, как ты потратишь первоначальный капитал. В Америке бывший гангстер руководил Национальным банком, и что?.. Сделал доллар самой твердой валютой.

Разговор плавно потек в новое русло.

Силаев чувствовал себя победителем.

Вторая встреча Силаева с братьями проводилась в более интимной обстановке, чем ресторан «Шанхай». Поскольку на этот раз разговор предстоял конкретный, лишний раз светиться вместе с Расторгуевыми на людях резона не было.

Силаев сам предложил Василию вариант – пансионат «Енисей».

– Сейчас там никого нет. Меня там знают, вас – нет. Я сниму для вас отдельный блок. Поговорим без посторонних ушей.

Василий согласился.

Вечером к воротам пансионата подкатил «линкольн-навигатор». За рулем сидел телохранитель Василия.

Братья никогда прежде не посещали эту бывшую партийную здравницу. Пансионат не соответствовал их вкусам – слишком совково, тихо, ни девиц, ни приличной публики…

– Слышь, что это за дыра? – с преувеличенным снобизмом осматривая холл центрального корпуса, во всю глотку возмущался Кирилл. – Это что, блин, пионерлагерь? Куда ты меня привез? Мне здесь не нравится.

Василий оставил администратору паспорта и взял ключи от своего блока.

– Номера смежные, тринадцатый "А" и "Б", – показывал дорогу пузатый охранник.

Расторгуевы вышли на улицу и по заснеженной аллее пошли мимо пруда с лебедями, мимо теннисного корта к отдельному домику с несчастливым номером «тринадцать».

– Это он специально чертову дюжину выбрал, – ныл всю дорогу Кирилл. – Что, другого номера не мог снять? Не буду я ночевать в тринадцатом номере! Сам пусть ночует, гад. И вообще мне здесь не нравится.

– Я это уже слышал, – ответил Василий.

Они вошли в дом.

Внутри оказалось очень даже уютно.

– Пятизвездочный отель, – оценил интерьер Василий. – Что ты теперь скажешь?

Но Кириллу не хотелось так сразу сдаваться.

– Дерьмо! – сказал он, в ботинках заваливаясь на бархатный диван. – В пяти звездах бар в номере, а здесь нет. И двадцать полотенец.

– Ну зачем тебе двадцать полотенец? – иронически поинтересовался Василий. – Ты же все равно раз в неделю моешься.

Кирилл пробурчал что-то протестующее и, насупившись, уселся на диван, специально задрав ноги в грязных ботинках на полированный столик карельской березы.

– А бар, кажется, все-таки есть.

Василий открыл створки резного шкафчика под телевизором. Внутри оказался именно бар и с самым разнообразным выбором напитков.

– Брось-ка мне «Смирновку», – попросил Кирилл, – только не эту американскую бурду, а нашу.

– Не рано? – с сомнением взвешивая на руке бутылку, спросил Василий.

– В самый раз. И вообще, чего ты ко мне вяжешься? Как будто я алкоголик… Пью, потому что хочу, а когда не хочу, не пью!

– Когда это ты не хочешь? – пробормотал Василий.

– Я не алкаш, понял? Могу и не пить.

– Вот и не пей.

Василий поставил водку обратно, взял из бара две бутылочки минеральной воды «Перье», одну бросил брату, другую открыл для себя.

Кирилл без энтузиазма повертел в руках минералку, от нечего делать прочитал буквы на этикетке и отставил бутылку в сторону.

На столе зазвонил телефон. Подошел Василий.

– Вы уже приехали?

Это был Силаев.

– Надеюсь, вам здесь нравится?.. Я могу подойти сейчас, а могу после ужина. Как вы решите?