К счастью, следственная часть находилась в этом же здании, так что снова выходить на мороз не пришлось. Я прошел по коридорам и уперся в дверь, на которой значилось – «старший следователь Дежнев Э. Ю.». Эдуард Юрьевич, как мне уже сообщили.

Я постучал.

– Да-да! – донеслось из-за двери.

Нажав на дверную ручку, я вошел в кабинет.

За новеньким модерновым офисным столом (видно, в прокуратуре недавно закупили мебель) сидел здоровенный детина, под стать тем «качкам», которых я видел у аэропорта. У них здесь, видимо, все такие здоровые. Сибиряки!

– Здравствуйте!

Детина кивнул и, захлопнув лежащую на столе папку, указал мне на стул.

– Адвокат из Москвы? – без всяких церемоний пробасил он.

– Да? – удивился я. – А откуда вы…

Дежнев махнул рукой.

– Да вы что! Тут у нас телеграф почище настоящего! Помните, в «Семнадцати мгновениях» – «Штирлиц идет по коридору»? Так вот, вы еще по лестнице поднимались, а мне уже доложили, что московский адвокат явился и идет ко мне. Вот так-то!

Он оглушительно засмеялся.

– Да вы садитесь, садитесь, не стесняйтесь. В ногах правды нет.

Я сел напротив Дежнева.

– Ну что, давайте знакомиться. Эдик.

Он протянул мне ручищу размером с совковую лопату. Я решил не становиться в позу и в тон ему ответил:

– Юра. Будем знакомы.

Дежнев, по-видимому, относился к тому сорту людей, которые считают, что если они не будут изо всех сил сжимать ладони при рукопожатии, то их никто не станет считать настоящими мужчинами. А может быть, Дежнев просто проверял меня, так сказать, пытался продемонстрировать превосходство следствия над защитой. Как бы там ни было, ладонь у меня тоже не девичья, так что показать свою силу ему не удалось.

– Я адвокат Игоря Трегубова, – сообщил я, извлекая из чемодана свои бумаги и иронично поглядывая, как Дежнев потирает ладонь после моего рукопожатия.

– Да уж знаю, – ответил Дежнев, – вернее, догадываюсь. А соглашение о ведении защиты у вас есть?

– Конечно.

– Можно полюбопытствовать?

– Отчего ж нельзя? Любопытствуйте.

Я протянул ему бумагу. Он внимательно рассмотрел ордер юрконсультации номер десять города Москвы, дающий мне право на ведение защиты на предварительном следствии.

– Меня интересуют несколько вопросов.

– Я вас слушаю.

– Во-первых, когда окончание следствия?

– Предварительное следствие близко к завершению, – уклончиво ответил Дежнев.

– Как оно движется?

– Отлично! Лучше не бывает.

– Могу я ознакомиться с материалами дела?

– А что же? – хитро подмигнул Дежнев. – Можете, конечно, посмотреть часть материалов. Со всеми ознакомитесь позже. Согласно статье двести первой Уголовного кодекса…

– Я знаю, – перебил я Дежнева, – давайте те документы, которые вы можете предоставить в соответствии с этой статьей.

Он достал из ящика стола папку:

– Вот пока все, что есть.

Я протянул руку, но Дежнев с хитрой улыбкой отодвинул папку:

– А можно поинтересоваться, кто вас нанял?

– Жена Трегубова. Евгения.

Я не мог не заметить, как по лицу Дежнева пробежала тень.

– Ордер составлен сегодня. Утром. А где же она сама?

– Кто? – сделал я вид, что не понимаю, о ком идет речь.

– Трегубова. Жена обвиняемого.

Ишь какой хитрый! Я пожал плечами:

– А-а… Не могу знать. А что, следствие интересует факт местонахождения жены Трегубова?

– А как же! Она же может проходить по делу как свидетель.

– «Может проходить» или проходит? – перебил я. – Согласитесь, это большая разница. Я бы сказал, принципиальная.

Дежнев поморщился.

– Пока не проходит, – сказал он, делая ударение на слове «пока», – но может.

– Ну что ж, я думаю, что в случае, если следствие заинтересуют ее показания…

– А как же, – на этот раз Дежнев перебил меня, – обязательно заинтересуют. У меня, например, накопилось немало вопросов к ней. И кстати, – он поднял указательный палец толщиной с огурец средних размеров, – не исключен переход Евгении Трегубовой в разряд обвиняемых – она ведь тоже пользовалась плодами преступной деятельности своего мужа и, возможно, принимала активное участие в незаконном накоплении средств, получаемых мужем.

– Ну, это еще доказать надо. А вот тот факт, что ее взяли под стражу, вызывает у меня удивление.

Дежнев нахмурился:

– Не знаю ничего такого. Кто это ее брал под стражу? Она внезапно исчезла, и все. Я лично такого распоряжения не отдавал, и через меня не проходило никакого постановления на ее арест. А с чего вы это взяли?

Ну да, конечно. Иди теперь докажи, что ты не верблюд. Свидетелей у Жени никаких нет, в протоколах факт задержания наверняка не был зафиксирован, а если и был, они давно уже уничтожены.

– Она мне сама сказала.

– Ну-у, – деланно рассмеявшись, протянул Дежнев, – знаете, муж попал в тюрьму, для любой женщины это удар. Вот и мерещится всякая чепуха.

– Ну ладно. Теперь могу я ознакомиться с материалами дела?

Дежнев отобрал несколько листов, вложил их в папку, а затем пододвинул ее ко мне и откинулся в кресле.

Я открыл папку. Протокол задержания, постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, постановление о предъявлении обвинения. Протокол допроса Трегубова в присутствии местного адвоката. К сожалению, он был весьма краток – Трегубов не признавал себя виновным и просто отвергал все обвинения, выдвинутые против него. В деле имелось несколько справок – из банков и управления по недвижимости. Из этих документов следовало, что в разное время Трегубов открыл счета на общую сумму около полутора десятков миллионов рублей, владеет двумя квартирами, автомобилем «опель» (я горько вздохнул), гаражом, наделом земли и большой дачей.

Далее шел протокол обыска. Найдены крупные суммы денег в рублях и валюте, изделия из «желтого металла», даже неучтенный пистолет Макарова с двумя обоймами. Короче говоря, на первый взгляд обвинительный материал для предъявления обвинения имелся, хотя подлежал проверке своей подлинности.

– А свидетели есть? – спросил я. – Взяткодатели эти? Их допрашивали?

Дежнев кивнул:

– Конечно есть. Они допрошены. Вы сможете ознакомиться с протоколами позже. Всему свое время, – неопределенно ответил Дежнев.

– Кто именно? Можете назвать фамилии?