Они направились по узкому коридору на кухню.

— Честно сказать, я здорово проголодалась, — бросила Мередит через плечо. — Жду не дождусь ужина. Вино откроем?

— Совсем ничего не ела? — строго спросил Маркби, возясь со штопором.

Мередит сунула в морозильник мороженое.

— Ты прямо как заботливая тетушка!

Она со вздохом поставила банки с кормом в шкафчик, надеясь, что несчастное животное найдет убежище в холодную ночь.

— Я была на аукционе у «Бейли и Бейли». Рассказывала про викторианские бокалы?

— Да. Купила?

— Нет. Оставила предложение в запечатанном конверте, а в день торгов кто-то меня перебил. То есть предложил больше, а меня уже не было, чтобы повысить ставку. Перед выходом из дому чувствовала себя не на все сто процентов, а там стало гораздо хуже. Салли дала мне своего травяного чаю, и это было последней каплей — никого не хочу упрекать. Потом начался полный кошмар, я уже не могла дожидаться, когда Остин дойдет до бокалов. Дотащилась до дому, залезла в постель. Но теперь уже все хорошо.

Пока пицца разогревалась, они вернулись в маленькую гостиную с бокалами вина. Мередит свернулась в клубок на диване перед электрокамином. Алан расположился в ближайшем кресле вытянув ноги, с удовольствием оглядывая комнату, радуясь, что он снова здесь, рядом с любимой женщиной. Мередит в джинсах и широком белом вязаном свитере, который не скрывает, как она похудела. И в парикмахерской не смогла побывать, волосы отросли почти до плеч. Ему так больше нравится, о чем он не преминул сообщить.

— Чувствую себя хиппи. — Она почесала макушку. — Пока можно и так походить, но, пожалуй, все-таки надо будет подстричься.

В углу мерцал телевизор с выключенным звуком, шли новости четвертого канала.

— Бодикот был в тот день на торгах, — сообщила Мередит. — Салли объяснила про коз и репу, почему было столько шуму.

— Да, она мне звонила после вашего разговора. По-моему, старик просто неправильно понял.

На телеэкране возникли новые кадры. Вокруг грузовика со скотом мельтешили фигуры с плакатами против экспорта живого товара. Похоже, действие происходило в каком-то порту. Маркби вскочил, бросился к телевизору, включил звук.

Репортер орал во все горло, голос гулко загремел в гостиной, информируя зрителей, что данная сцена имела место ранним утром. Алан взволнованно ткнул в экран пальцем.

— Видишь? Парень с длинными волосами, с плакатом… Вот этот!

— Вижу. Кто это? Обязательно надо так громко? — жалобно простонала Мередит.

— Прости. — Алан убавил звук и вернулся в кресло. — Я с этим парнем сегодня беседовал. Это Тристан Гудхазбенд. Живет в Касл-Дарси. Собственно, я пришел к его мамочке, замечательной леди, которая организует деятельность группы защитников животных. Юный Тристан казался совсем замотанным. Неудивительно, если он ранним утром скандалил на набережной. Должно быть, только вернулся к моему приходу.

— Ну, его, по крайней мере, не задержали.

— Нет. Там было много народу, могли предупредить. — Взгляд стал задумчивым. — Отправлю Прескотта наладить контакт с местной полицией. Где это? В Дувре… На случай, если им известны детали.

Звоночек на кухне просигнализировал о готовности пиццы.

Позже, когда они поели и допили вино, Мередит спросила:

— Этот самый Гудхазбенд имеет какое-то отношение к случившемуся с Салли и Лайамом?

— Неизвестно, хотя Лайам получил письмо от Ивонны Гудхазбенд с предложением встретиться и обсудить проблему использования в экспериментах животных. Вместе с ним пришла очередная анонимка. Никому не рассказывай. Хотя Салли, возможно, сама уведомит тебя при встрече. Лайам здорово перепугался.

Алан не смог скрыть удовлетворения при этом воспоминании.

— Что касается миссис Гудхазбенд, оказывается, она знакома с одной моей дальней родственницей. Подобные люди знают всех в округе вместе с подробностями их жизни. Впрочем, это было некстати. — Он сморщился. — Теперь мне позвонит Аннабел, начнет расспрашивать, зачем я ворвался в полицейских башмаках к ее драгоценной подруге.

— Дернут за ниточки? — усмехнулась Мередит.

— Не совсем. Ивонна дернула бы, если бы знала, что это ей что-нибудь даст. Догадываюсь, это ее излюбленный modus operandi. Лоббирование, по ее выражению. Ладно, не хочу говорить о деле. Обычно ты не позволяешь.

Мередит серьезно на него взглянула:

— На этот раз дело касается Салли, а я за нее беспокоюсь. После аукциона не видела, поэтому не знала о последних письмах. Думала позвонить, да не хотела нарваться на Лайама, а телефон у него в кабинете. — Она помолчала. — Наверное, и о нем надо побеспокоиться. За ним охотится отправитель посылки. Кем бы он ни был, может снова попробовать. Как думаешь?

Алан покачал бокал с остатками вина.

— По-моему, попробует. Только что-то другое, поскольку уже все следят за посылками. Может машину заминировать, это у них любимый прием. Обоих Касвеллов проинструктировали, как по утрам проверять машины. Они всю ночь стоят в гараже, на улице не остаются, уже хорошо. На дверях гаража новый замок.

Он допил вино.

— Правда, это не совсем гараж. Бывший амбар. Ты была там?

Мередит качнула головой.

— Полно места для обеих машин и кучи старой мебели.

— Мебель тетушки Эмили. — Она повернулась в кресле. — Принести еще бутылку?

— Я тебя умоляю! Мне еще домой ехать.

Она пожала плечами:

— Не обязательно.

Он улыбнулся:

— Обязательно, дорогая моя. Не хочется, но с утра надо быть на работе с трезвой головой и ясными глазами.

Она устремила на него пристальный взгляд.

— Ты тоже беспокоишься, правда?

— Беспокоюсь, притворяться не стану. Нигде больше в стране таких случаев не было. Возможно, отправителя смутило, что взрыв оказался сильнее, чем было задумано. По правде сказать, я надеялся на другие посылки. Часто их рассылают партиями. Потом письма. Мы даже не знаем, есть ли тут какая-то связь, а этот чертов Касвелл не хочет помочь. Хотя очередная анонимка нынче утром заставила его струхнуть, напомнив, что враги не сдаются.

— Пока кто-нибудь не погибнет? — спросила Мередит.

Непривычно длинная прядь упала ей на лицо.

— Да, кто-нибудь может погибнуть. — Алан выпрямился и сурово добавил: — Но не погибнет, если это от меня зависит. Это моя обязанность.

— Я рада, что ты ведешь дело, — сказала она. — По-моему, так лучше для Салли… и для Лайама тоже, конечно. — Взглянула на часы. — Почти десять. Хочешь еще раз посмотреть тот кусок в новостях Ай-ти-ви?

На этот раз репортаж был короче, кадры с Тристаном вырезали. Общенациональные новости кончились, пошли местные.