— Говноротый сукин сын, a? Bay. Аманда надулась:

— Да пошла ты на хер, Лизи.

— Если ты хочешь вернуться домой, я бы не советовалаобращаться такими словами к врачу, который будет заниматься твоими руками.

— Ты думаешь, что я — дура?

— Нет, не думаю. Просто… скажем так, ты жутко на негоразозлилась.

— Мои руки опять кровоточат.

— Сильно?

— Немного. Я думаю, их лучше смазать вазелином.

— Правда? А больно не будет?

— Больно от любви, — очень серьёзно ответила Аманда… а потомхохотнула, отчего на сердце у Лизи сразу полегчало.

К тому времени, когда они с Дарлой загрузили старшую сеструв «BMW» Лизи и поехали в Норуэй, Аманда уже спрашивала, какие у Лизи успехи сразборкой завалов в рабочих апартаментах Скотта, как будто это был самыйобычный день.

Лизи не упомянула звонок «Зака Маккула», но рассказала оромане «Айк приходит домой» и процитировала единственную строчку: «Айк пришёлдомой после бума, и всё было прекрасно. БУЛ! КОНЕЦ!» Она хотела упомянуть этослово в присутствии Анди. Хотела увидеть, как отреагирует сестра. Дарлаотреагировала первой:

— Ты вышла замуж за очень странного человека, Лиза.

— Скажи мне что-нибудь такое, чего я не знаю, дорогая. —Лизи посмотрела в зеркало на Аманду, которая сидела одна на заднем сиденье, «Вуединённом великолепии», — как сказала бы добрый мамик. — Что думаешь, Анда?

Аманда пожала плечами, и поначалу Лизи решила, что это будетеё единственная реакция. И тут же слова полились потоком.

— Просто он такой человек, вот и всё. Как-то я поехала с нимв город. Ему требовались какие-то материалы для работы, а мне — новыетуристские ботинки, ты знаешь, хорошие туристские ботинки для пеших походов полесам. Мы проезжали мимо «Обурн новелти». Он никогда не видел такого магазина,поэтому остановился и вошёл в него. Вёл себя как десятилетний! Мне требовалисьботинки «Эдди Бауэр», чтобы ходить по лесам, не боясь обжечься ядовитым плющом,а он хотел купить весь этот идиотский магазин. И порошок, вызывающий зуд, игуделки, и перечную жевательную резинку, и пластиковые пердучие подушки, ирентгеновские очки, короче, всё, что там продавалось, и он вывалил свои покупкина прилавок рядом с леденцами, внутри которых находилась пластиковая голаяженщина. Он накупил этого сделанного на Тайване берьма на добрую сотнюдолларов. Ты помнишь?

Она помнила Лучше всего ей запомнилось, как он вернулсядомой в тот день с целой охапкой пакетов с нарисованными на них смеющимисялицами и словами «ПРАЗДНИК СМЕХА». И с раскрасневшимися щеками. И свои покупкион назвал берьмом, не дерьмом, а берьмом, единственным словом, которомунаучился от неё, можете вы в это поверить? Что ж, обмен — это честная игра, каклюбила говорить добрый мамик, хотя слово «берьмо» придумал папаня Дэнди,который иногда говорил людям, что та или иная вещь нехороша, «вот я чуть иизменял эти слова». Как же Скотту понравилось это слово, он восхищался, каклегко оно сходит с языка, не то что «я это выбросил» или «я это вышвырнул».

Скотт со всем его уловом из пруда слов, пруда историй, прудамифов.

Скотт долбаный Лэндон.

Иногда она могла прожить целый день, не думая о нём, невспоминая его. Почему нет? У неё и так хватало забот, а с ним иной раз былотрудно иметь дело, было трудно жить. «Проект»[36], - как любили говоритьстарики-янки, тот же её отец. А потом приходил день, серый день (илисолнечный), когда ей так недоставало его, что казалось, внутри ничего нет, чтоона не женщина вовсе, а старое, трухлявое дерево. Именно это чувство испытывалаона и сейчас, ей хотелось выкрикивать его имя, звать его домой, и сердцесжималось от мысли о том, что впереди годы без него, и она задавалась вопросом,а зачем нужна сильная любовь, если потом человека ждут хотя бы десять секундтаких страданий.

Просветление Аманды стало первым плюсом этого вечера.Мансингер, дежурный врач, далеко ещё не ветеран, — вторым. Он выглядел не такиммолодым, как Джантзен, врач, которого Лизи встретила во время последней болезниСкотта, но Лизи удивилась бы, если бы оказалось, что ему перевалило затридцать. А третьим плюсом (хотя она никогда бы в это не поверила, если б ейсказали заранее) стало прибытие группы пострадавших в дорожно-транспортномпроисшествии в Суэдене.

Их ещё не было, когда Лизи и Дарла привели Аманду вотделение неотложной помощи Стивенской мемориальной больницы. В приёмной ониувидели только мальчика лет десяти и его мать. У мальчика появилась сыпь, имать постоянно одёргивала его, требуя, чтобы он не расчёсывал эти места. Онавсё ещё покрикивала на него, когда их пригласили в одну из двух смотровых.Через пять минут мальчик появился с повязками на руках и мрачным лицом. Матьнесла несколько тюбиков мази и продолжала покрикивать на сына.

Медсестра вызвала Аманду.

— Доктор Мансингер сейчас примет вас, дорогая. — Слово«дорогая» она произнесла с мэнским прононсом, так что получилось что-то вродеогогая.

Аманда, с раскрасневшимися щеками, одарила сначала Лизи,потом Дарлу гордым взглядом королевы Елизаветы.

— Я желаю встретиться с ним одна.

— Разумеется, ваша загадочность, — ответила Лизи и показалаАманде язык. В этот момент её не волновало, оставят ли в больнице эту наглую,доставляющую столько хлопот сучку на ночь, сутки или на год и один день. Какаяразница, что там прошептала Аманда за кухонным столом, когда Лизи опустиласьрядом с ней на колени. Может, действительно «фу», как она и сказала Дарле. Дажеесли это было другое слово, хотела ли она вернуться в дом Аманды, спать с ней водной комнате, дышать безумным воздухом, который выходил из её лёгких, еслидома ждала собственная удобная кровать? «Дело закрыто, любимая», — сказал быСкотт.

— Только помни, о чём мы договорились, — сказала Дарла. — Тыобезумела и порезала себе руки, потому что его не было с тобой. Сейчас тебелучше. Ты это пережила.

Аманда бросила на Дарлу взгляд, который Лизи истолковать несмогла.

— Совершенно верно, — кивнула она. — Я это пережила.

Пострадавшие в дорожно-транспортном происшествии измаленького городка Суэден прибыли вскоре после того, как Аманда скрылась задверью смотровой. Лизи никогда не отнесла бы их появление к положительнымсобытиям, если бы кто-то серьёзно пострадал, но это был не тот случай. Все оникружили по приёмной, двое мужчин над чем-то смеялись. Только одна изпострадавших, девушка лет семнадцати, плакала. В волосах у неё виднелась кровь,над верхней губой — сопля. Всего пациентов было шестеро, почти наверняка издвух автомобилей, от тех молодых людей, что постоянно смеялись, сильно разилопивом, один из них, похоже, растянул руку. Секстет сопровождали двое санитаровв униформе Службы спасения Ист-Стоунэма и два копа, один — из дорожной полиции,второй — из округа Маунти. С их появлением маленькая приёмная оказалась забитойдо отказа. Медсестра, которая выходила за Амандой, лишь на мгновение высунулаголову из-за двери, её глаза широко раскрылись, голова исчезла. Тут же вприёмную выглянул и молодой доктор Мансингер. А вскоре после этогосемнадцатилетняя девушка устроила истерику, объявляя всем, что мачеха теперь еёубьёт. Через несколько секунд медсестра забрала её (этой истеричке говорить«дорогая» она не стала), а потом из «смотровой-2» вышла Аманда, тоже стюбиками. Из левого кармана её мешковатых джинсов выглядывали несколькосложенных рецептов.