Нужно, однако, уметь ждать. Ведь всегда может опять произойти какая-нибудь неприятность. И все снова переменится в другую сторону.

А бабушка Аманда и тетя Бетси стали искать Санди Хоггарда.

— Его телефон не отвечает, — сказала тетя Бетси. — Очевидно, он сменил номер.

— Он что, не ждал нашего звонка? — расстроилась бабушка Аманда.

— Вы же отказали ему от дома, — напомнила я.

— Но мы же не навсегда это сделали, — сказала бабушка Аманда.

— Почти год прошел, — сказала я.

— Ну и что? Если любишь, это не преграда, — сказала тетя Бетси.

— Может, я сама тебя к венцу поведу? — предложила бабушка Аманда.

— Я даже в кино такого не видела, — сказала я.

— Ну ты и сравнила, — сказала тетя Бетси. — То — кино. А в жизни чего только не бывает.

— А может, мне пока не выходить замуж? — сказала я.

— Как это не выходить замуж, — не поняла бабушка Аманда, — когда все так хорошо и удачно складывается?

— Мне в детстве было видение, что я должна выйти замуж за человека по имени Александр, — сказала я.

— А почему ты нам об этом никогда не рассказывала? — поинтересовалась тетя Бетси.

— Оно просило до поры до времени никому об этом не рассказывать.

— Кто просило? — удивилась бабушка Аманда.

— Видение.

— Бетси! Ты слышишь, что она опять выдумала? — набросилась бабушка Аманда на ни в чем не повинную тетю Бетси.

— Слышу, слышу, — устало сказала тетя Бетси.

А все действительно складывалось очень хорошо. Такое спокойствие и умиротворение. И в жизни, и в природе.

Была бы я жестоким скептиком, то могла бы сказать, что такое перед очень большой бурей бывает. Но бурь не предвещалось. Горизонт был тих.

Ванесса была счастлива за меня. Она вовсю готовилась стать подружкой невесты и просила кидать букет прямо ей в руки.

— Как же я его тебе в руки кину, если его надо за спину кидать?

— Ничего, мы с тобой все свободное время тренироваться будем, — не сдавалась Ванесса.

И, не поверите, мы с ней действительно тренировались. Я фиксировала ее взглядом, отворачивалась и кидала ей что-нибудь за спину.

— Нет, кто-то более проворный сможет добежать и встать между нами, — расстраивалась Ванесса.

А когда мы чуть не разбили пару ламп, бабушка Аманда и тетя Бетси изгнали нас из дома тренироваться на улицу.

Как и любая порядочная девушка, я время от времени читала в газетах какие-нибудь статьи об отношениях между мужчинами и женщинами. О том, какие эти отношения бывают, и о том, какими они должны быть в идеале.

Журналисты и психологи, оказывается, знали об этом все досконально. И охотно делились своими знаниями с людьми.

В одной из таких статей было написано, что любовь надо выстрадать. Что между людьми непременно должно что-то произойти для того, чтобы еще больше сцементировать их отношения.

И только после того, как между людьми произойдут какие-нибудь страдания и мучения, они начинают понимать друг друга по-настоящему. И что это начинает сближать людей почище кровного родства.

В последнее время меня очень смущала эта статья. Между мной и Бренданом просто не предвиделось никаких конфликтов. Это было так же нереально, как если бы наши теплые края засыпало двухметровым слоем снега.

Брендан был хороший, спокойный, заботливый, влюбленный. С чувством юмора, без претензий на главную роль в моей жизни, прислушивался к моему мнению, предугадывал желания, он был идеален.

Он на полном серьезе ждал до свадьбы, когда я буду готова быть с ним по-настоящему. По вечерам сдавал меня тете Бетси и бабушке Аманде, бодрую, жизнерадостную и невредимую.

Он сам останавливал себя, если уже не мог управлять своими поцелуями, он знал, что ответственен за меня. Ох, как мне это нравилось, хотя я иногда сама провоцировала и дразнила его.

Но Брендан был взрослым мужчиной, он был уверен в себе и во мне. Он знал, что однажды мы все равно будем вместе и что у нас впереди дальняя и долгая дорога. И нам некуда спешить, мы все равно пойдем по этой дороге вместе.

Бабушка Аманда и тетя Бетси все-таки нашли дядю Санди. Они связались со студией, и им сказали, что Санди Хоггард и Ричард Камер все еще находятся в одной далекой жаркой стране и что они снимают там уже другой фильм.

И бабушка Аманда и тетя Бетси попросили передать Санди Хоггарду, что они ему звонили и что это очень важно. Потому что Доминик некому вести под венец.

И когда Санди Хоггарду на другой конец земли наконец-то передали прямо на съемочную площадку, что Доминик некому вести под венец, он закрыл рукой глаза и сидел так очень долго. А потом и вовсе остановил съемки.

И через несколько дней он уже стоял перед нашим домом.

Было раннее утро. Я проснулась и сама не поняла, отчего я проснулась. То ли от шелеста шин подъехавшей машины, то ли от призрачного чувства, что сейчас что-то произойдет.

Я встала и прокралась на веранду на моем втором этаже. Розовая заря осторожно продвигалась по небу и отражалась в синей глади океана.

Скалы вдали лучились золотистым светом. На светлеющем небе еще были видны туманные звезды и бледная луна.

А перед нашим домом стоял Санди Хоггард в светлом костюме со спортивной сумкой через плечо и пытался раскурить сигарету.

Два раза потухла его зажигалка. Тогда он прекратил это занятие, поднял глаза и встретился со мной взглядом. Откуда-то изнутри меня стала бить дрожь.

Я смотрела на него, закрыв рот рукой, чтобы не начать плакать сразу, это было бы не совсем логично. Ведь я прекрасно могла спуститься вниз и уже там от души заплакать весь его костюм.

Он оглядел меня с головы до ног, от спутанных волос до тапочек в цветочек. И улыбнулся.

Я метнулась в комнату, скинула пижаму и стала надевать на себя первое попавшееся платье. С первого раза не удалось, все время выходило то наизнанку, то задом наперед.

Потом я попыталась пригладить перед зеркалом волосы и успокоить рукой свое сердце. Ничего не получилось.

Тогда я тихо-тихо, на негнущихся ногах пошла вниз по лестнице. В доме все спали.

Я не хотела будить бабушку Аманду и тетю Бетси, я даже не знала, который сейчас час. Я подошла к входной двери, осторожно открыла ее, ступила босиком на холодное крыльцо и застыла на месте.

Санди Хоггард открыл калитку и вошел к нам во двор. А я поняла, что дальше не смогу сделать и шагу.

Он поставил свою большую сумку на землю и пошел ко мне навстречу. Как я очутилась в его объятиях, я уже не помню.