Креветки вылавливаются на одной из северных баз, — рассказывал Роберт, — рис выращивают где-то на востоке.

А овощи?

А овощи местные. Конечно, для отвода глаз, какая-то часть и других культур выращивается здесь, но в основном все завозное. И каждому из трёх городов врут, что именно эти завозные культуры выращиваются в соседнем городе, чтобы не возникало вопросов о несоответствии количества производимого и потребляемого.

В общем, — резюмировал он, — схема рабочая.

Не поспоришь.

А ты чувствуешь вкус еды?

Я чувствую все, что ты делаешь, не в полной мере, конечно. Это плохо, когда ты получаешь удовольствие, и хорошо, когда испытываешь боль.

А что насчет вмешательств в управление телом?

— Это очень сложно, — я почувствовал его вполне понятное раздражение. — Думаю, для полноценного контроля ты должен уступить мне место добровольно. Пока я вмешивался два раза. Второй, когда пришла Катя. А первый в подвале — помнишь, ты пнул ту хрень на грудь охотницы? Это я сделал.

Ну вот, я думал, что хоть это я сам.

Извини, ты неплохой парень, но подготовка у тебя хреновая.

Но тело же твое?

Во-первых, тело считай твое, во время пластики с моего срезали столько мышц, чтобы подогнать точнее, что я его и не узнаю больше. Во-вторых, им управляют сигналы мозга, и, как бы прекрасно оно не было подготовлено, если сигнал неправильный или запоздалый, ничего не выйдет.

Ну а если будет жарко…

Когда! Когда будет жарко.

Когда будет жарко, я надеюсь, ты подключишься?

Я тоже надеюсь.

Скрипнул стул, и я обернулся. Катя села рядом. Волосы забраны в хвост, лицо сосредоточенное. Одежда, как всегда, практичная и, как всегда, зеленовато-коричневых тонов. На подносе точно такой же суп, котлета, гречка и сок, как у меня.

Она прекрасна!

Как всегда, в присутствии Кати или при мыслях о ней обычно уверенный, местами даже резкий, тон Роберта изменился и стал похож на тон влюбленного из мыльных опер.

Нормальная. Но все-таки это не твоя жена.

Я понимаю. Умом. Но сердцем не могу. Я вижу нас в Париже, у нас дома… в постели.

Просто сбой. Ее образ наложился на воспоминания о Кристине.

— После обеда стрелковая подготовка, ты помнишь? — вместо приветствия сказала Катя, прерывая мой внутренний диалог.

Чёрт. Стрельбище! Я скривился: в прошлый раз у меня, мягко говоря, получилось не особо. Катя это тоже помнила и сказала:

— Ты попробуй позвать Роберта, вам надо учиться взаимодействовать.

— Представь себе, именно это мы только что обсуждали.

— О, я не помешала?

— Нет, мы как раз закончили, — в отличие от Роберта, в ее присутствии я чувствовал себя неуютно.

Спроси ее о чем-нибудь.

О чем?

Как она попала в Новый Завет.

— Как ты попала в Новый Завет?

Катя доела последнюю ложку супа, отставила тарелку и посмотрела на меня. Зеленые глаза мерцали в свете ламп.

— Это ты спрашиваешь или Роберт?

Вот же проницательная девица.

— Роберт, но мне тоже интересно.

— Ясно, — она пододвинула тарелку с гречкой и котлетой и не спеша продолжила обед. Я немного подождал, затем, с трудом превозмогая сопротивление Роберта, отвернулся.

— Мой отец специализировался на террористах, — наконец медленно заговорила она, — провел двенадцать удачных зачисток. Как классических типа домов и заводов, так и две элитные в самолете и в одном из небоскребов в Конце Цикла Золотого мира. Он всегда считал, что это мир мужчин, и, когда родилась я, а после через три года погибла мать…

Повисла пауза. Екатерина механически жевала гречку и смотрела на кем-то оставленный пустой поднос. Мне ничего не оставалось, кроме как пить сок и ждать продолжения.

— Он решил защитить меня… по-своему… с детства таскал на всякие кружки по выживанию, самообороне, стрельбе. Делал из меня… мужчину. Однажды, два года назад, я помогала ему в одном задании, мы к тому времени уже часто работали вместе, и он даже хвалил меня иногда, — девушка тряхнула головой, схватила стакан и залпом выпила его, последние слова явно вырвались случайно. — Так вот, он погиб на этом задании. Его засыпало обломками рухнувшего здания. Выжить было нереально… Но через четыре дня его достали почти невредимого. Героя… Я была счастлива, но при этом знала: он должен был погибнуть под тем завалом. И тут появился Кирилл. У него были записи и доказательства, что отец тогда умер, а потом его восстановили. Он рассказал мне про все, и я присоединилась.

— А отец?

— Его воскресили из-за высокого рейтинга. Намечалось крупное событие — захват телецентра. Там участвовали сразу несколько серьезных мужиков. На некоторое время мой отец им понадобился… В таких шоу всегда кто-то погибает, и, скорее всего из-за того, что мой отец был уже… замененным, погиб он. Его воскресили для однократного использования, чтобы люди там, во внешнем мире, были довольны. А я, тут, потеряла его дважды за месяц.

Мне жаль.

— Нам очень жаль, — не сопротивляясь желанию Роберта, я коснулся ее плеча, она коротко кивнула и встала, на тарелке осталась недоеденная гречка. — Жду вас на стрельбище.

Я смотрел ей вслед, даже у меня на душе было муторно, а то, что творилось с Робертом, не поддавалось описанию.

Стрельбище — длинный подвал в этом же здании (или скорее особняке). В конце подвала экран. Стрельба идет из стопроцентно соответствующих оригиналам макетов различного оружия. Сегодня это АК-47.

— Напоминаю, — Катя стояла передо мной и ещё двумя парнями. От ее замешательства не осталась и следа, сейчас нам предстала рыжая фурия. — Хоть стрельба и виртуальная, все, от скорости полета пули до отдачи, будет натуральным. Наденьте наушники, в них вы сможете по полной оценить и звук.

Надели.

— Приклад в плечо, правый локоть к телу, левая кисть под ствол, смотрите сюда, совмещаете прорезь прицела и мушку, если цель дальше пятидесяти метров, то не стреляете, все равно не попадете. В этом случае ищете новую цель. Огонь ведем очередями. Все понятно?

Мы закивали.

— Приготовились, — мы встали и подняли автоматы. — Огонь!

Я замешкался всего на долю секунды — рев выстрелов соседей оглушил меня и, нажимая спусковой крючок, я сильно задрал ствол.

— Коля, хорошо. Стас нормально. Сергей… поздравляю, ты только что убил беременную женщину в окне пятого этажа.