«Черт бы его побрал! Черт, черт, черт, черт…»

Я сняла сарафан, оставшись лишь в бикини в бело-желтую полоску, и ощутила на себе взгляд Эшера. Он, не отрываясь, смотрел на меня, вызывая легкое покалывание на коже. Но я лишь неспешно принялась надевать костюм, вовсе не торопясь прикрыться. Мне вдруг захотелось выглядеть в его глазах сексуальной, остаться с ним наедине на яхте, позволить снять с себя всю одежду и пусть бы он касался меня везде, где захочет…

«Господи, женщина! Хватит!» – мысленно велела я себе.

Я быстро застегнула молнию на гидрокостюме, который – будь проклят этот парень! – сидел на мне как влитой. Я повернулась к Эшеру, и все остроумные слова тотчас замерли на губах. Он не сводил глаз с моей затянутой в неопрен фигуры.

Я поймала его взгляд, и мы, словно пара нервных подростков, поспешно отвернулись друг от друга.

«Эта прогулка быстро превращается в проблему. Придется всеми силами сдерживать желание».

Сейчас казалось проще броситься за борт и грести обратно к берегу, чем провести еще одну секунду рядом с Эшером, не имея права к нему прикоснуться.

Туристы прыгнули в воду и поплыли в разные стороны. Эшер оказался в океане раньше меня, захватив снаряжение для подводного плавания, которое я отыскала в кладовой в доме, – единственный мой вклад в эту прогулку. Он крепко держал доску для серфинга, я осторожно забралась на нее и легла на живот. Я всеми силами старалась не упасть и все же едва не свалилась с доски, увидев насквозь мокрого пожарного, по лицу которого стекали ручейки воды. Мы натянули маски, опустили лица в воду, и Эшер со мной на буксире поплыл к обломкам. К счастью, маска для подводного плавания ничуть не добавляла ему сексуальности.

Забыв на время о сексуальной неудовлетворенности, я погрузилась в лежащий передо мной подводный мир. Внизу было неглубоко. Обломки корабля покрывали заросли низких, толстых кораллов всех цветов радуги, среди которых носились стайки ярко-желтых рыбок с голубыми и серебристыми полосками. Между скалистых выступов скользили угри, над нежно-розовыми анемонами мелькали морские коньки. Тут и там в воде колыхались растения.

Прежде подобных существ я видела лишь в зоомагазинах в отделе тропических рыб, а сейчас они находились прямо передо мной, напоминая, что это их мир, а мы в нем всего лишь гости. Теперь мне стало понятно, почему Эшер защищал их места обитания от любой возможной угрозы – жизнь здесь была драгоценна. И еще я догадывалась, что он имел в виду, говоря о благодарности океану. В этот миг я сама испытала необъяснимое чувство признательности ко всему, что плавало и колыхалось вокруг меня.

Немного времени спустя я сняла маску и просто наблюдала за океаном, положив голову на сложенные руки и позволяя течению укачивать себя. Эшер присоединился к остальным туристам и какое-то время плавал под водой, но то и дело поднимался на поверхность, выпуская воду из трубки, как кит, и следил, чтобы меня не унесло слишком далеко.

Я улыбнулась, не в силах вспомнить, когда еще чувствовала себя такой довольной и совершенно спокойной.

Вскоре Эшер вернулся ко мне и снял маску.

– Ты в порядке? – спросил он, держась за доску для серфинга.

– Прекрасно.

Лицо Эшера маячило всего в нескольких дюймах от меня. Пару мгновений я жадно разглядывала его, а после хмыкнула, когда в голове мелькнула дурацкая мысль.

– Боже, только взгляни! Ну прямо та самая сцена в конце «Титаника». Но в отличие от Розы я бы с радостью разделила с тобой дверь и не позволила замерзнуть до смерти, как бедняге Джеку.

– Ты опять за свое? – Эшер закатил глаза.

– Опять? А разве мы уже обсуждали «Титаник» и дверной плот? Что-то не припомню.

– Калео любит кораблекрушения, и это – любимый фильм Налани. Я видел чертов «Титаник» уже сотни раз и постоянно выслушивал советы, как можно было спасти Джека.

– И ты не согласен?

– Нет. Дверь просто не смогла бы выдержать обоих. Впрочем, какая разница? Суть этой сцены все равно в другом, – убежденно проговорил он с самым серьезным видом, между его бровей снова залегла глубокая, очаровательная складка.

– Похоже, ты много об этом думал, – с улыбкой проговорила я.

– Не по своей воле.

– Знаешь, какой сценарий предпочла бы я? Роза могла бы лечь на Джека, обвить его руками. Тепло их тел помогло бы сохранить обоим жизнь.

– Или под их общим весом дверь просто ушла бы под воду, и она проснулась, прилипнув к его трупу.

– Милый образ. Ладно, а если бы они просто легли рядом?

– Серьезные проблемы с устойчивостью. – Когда я хотела начать спорить, Эшер покачал головой. – Они бы долго и упорно пытались вдвоем забраться на дверь и кучу времени просто барахтались бы в ледяной воде. Джек отлично сознавал эту опасность и из всех вариантов выбрал тот, при котором у Розы было больше всего шансов выжить. В фильме четко видно, когда он понял, что должно произойти, и мгновенно смирился с неизбежным.

– Ну, раз ты так говоришь… – протянула я, радуясь, что не стою на ногах, иначе у меня вполне могли подогнуться колени. – Ты просто романтик.

– Скорее практик. Он поступил, как до́лжно, чтобы сохранить ей жизнь.

– Ценою собственной жизни.

– Ну, так ведь было нужно… – Эшер пожал плечами.

По телу пробежала странная дрожь, сильная и в то же время волнующая. Она вызвала мурашки на коже и проникла глубоко внутрь. Эшер по-прежнему держался почти рядом со мной, на полных губах повисли капли океанской воды, рождая во мне желание податься вперед и попробовать их соленое тепло. Поцеловать уста, которые столь небрежно говорили о бесстрашных поступках, – словно бы для него самого было предначертано свыше отдать за кого-то жизнь.

Однако поцелуй с Эшером был очень плохой идеей, он нарушил бы главное правило и еще кучу других, промежуточных, защищающих мое сердце от этого мужчины. И все же, находясь рядом с ним в такое чудесное утро, да еще после подобного заявления, я просто не смогла остаться равнодушной.

Быстро – пока не успела отговорить себя – я поцеловала кончик указательного пальца и коснулась им складки между бровей Эшера. Она мгновенно разгладилась. На его лице мелькнуло выражение легкого удивления, глаза потемнели, а дыхание ощутимо сбилось.

– Что это? – хрипло спросил он.

Я с трудом сглотнула, ощущая в груди бешеное биение сердца.

– Просто благодарность, – пояснила я, испугавшись, что голос дрогнет.

– За что?

– За то, что ты такой как есть.

Сейчас мы