Говорят, иногда ребенок может заупрямиться и не рождаться. Это происходит в том случае, если беременная или ее муж имели в это время сношения с другим мужчиной или женщиной. В этом случае, если жена выпытает у мужа имя соперницы, ребенок родится после извинения родителей перед духами. Такое поверье бытует повсеместно.

Распространено заклинание о рождении мальчика; для этого исполняется обряд со ступой. При этом сначала роженицу сажают на ступу и массируют ей живот, двигая при этом ступу. Затем за спиной у роженицы ступу обносят вокруг очага и волокут до соседнего дома. При этом старухи толкут пестиком в ступе со словами: «Расслабься, расслабься! Опустись, опустись! Вылети, вылети!» (хапуру хапуру, порусэ порусэ, хачири хачири). Считалось, что ступа вместе с богиней огня — духи женского рода, поэтому им молились одинаково.

Родившая женщина неприятна духам огня и воды, поэтому некоторое время после родов ей нельзя приближаться к огню и разжигать его, а также приближаться к воде. В Сэндзай и Сэцунай до нарождения нового месяца роженице нельзя было входить в речную воду. Пищу она готовила на специальном крюке усару суюваси, так же как и для поминок. Остальные крюки — всего их было три — в это время не использовались. Однако в Кусиро и Токати отдельным крюком не пользовались.

При кровотечениях употребляли и внутренне, и наружно сок ольхи, которую так и называют «кровавое дерево» (кэма ни). Известно, что у айнских детей обычно не наблюдается так называемого монгольского пятна. Однако иногда оно бывает, и есть айнские названия такого пятна. Так, в Нибутани его называют «отпечаток руки духа» (камуй э тэцукэ). Считается, что если родится ребенок с пятном, то он находится под особым покровительством духа. На востоке Сэцунай есть выражение «ягодицы черные» (онро куннэ). В этих местах с давних времен шел процесс ассимиляции с японцами. Однако в других местах айны не знают этих выражений, в их лексике их нет.

Только что родившегося ребенка называют тэй-нэппу (мокрый). Когда малыш начинает садиться, его называют сёнтаку (стульчик). Малыша носят за спиной, прижав под одеждой к голому телу. Во время кормления ребенка заворачивают в куртку моуру и не выносят наружу. Считается, что мать отдает любовь своему ребенку, постоянно держа его у тела.

В домах, где есть маленькие дети, устраивают подвесные люльки в форме лыжи, которые называют синта. На люльку привешивают амулеты — голову альбатроса, связки волокон дерева увами. Кора этого дерева ядовита, поэтому она отгоняет дьяволов. Когда приходит время надевать на ребенка одежду, его амулеты перевешивают на спину его одежды и на шляпу кондзи. В качестве амулетов используют связки коры пробкового дерева и софоры (японской акации), заячьи лапки. Заяц всегда обманывает черта, а пробковое дерево и софора своим запахом отпугивают чертей.

На воротнике рубашки вышивают изображение пупка. На кондзи пришивают кисточку, спускающуюся на шею. Во время болезни кисточку обрезают.

Кроме материнского молока детям дают пшенную кашу. Когда молока не хватает, родственники, помолившись богине огня и речному духу, берут большой котел и набирают в него воды с середины реки, чашку этой воды дают выпить роженице (Сэцунай). Однако в большинстве случаев подносят инау, сделанные из дерева итая (по-айнски топэн-ни — молочное дерево), и делают отвар из его коры и веток. Дерево это дает сок ранней весной. Кроме того, дают пожевать корни зонтичных растений цурунидзин и гбаособу (Мотобэцу, Токати). Эти травы дают белый, как молоко, сок.

В легендах ребенка, оставшегося без родителей, воспитывает старый дуб. Видимо, это связано с тем, что раньше желуди были важным продуктом питания, да и сейчас ребенка, оставшегося без молока матери, вскармливают отваром желудей.

Многообразны колыбельные песни айнов, как импровизации без слов, подражающие голосу зверей и птиц, так и с текстом. Например, к мальчику обращаются со словами: «Засыпай без слез! Ты должен стать настоящим мужчиной!» К девочке: «Ты станешь искусной швеей». Если ребенок продолжает плакать, его пугают: «Если будешь всегда плакать, прилетит страшная птица и унесет тебя».

Есть и другие песни, обращенные к детям, напри-.мер такая, очень красивая: «С земли ли, с воды ли слетит к нам сон. Пусть сонный дух на малышку слетит, ласково глазки его усыпит». Если ребенок плачет оттого, что его что-то беспокоит, то мать приговаривает: «Твой отец спустился в глубины земли торговать. Тут пришла длинноногая и длинношеяя подземная женщина с шестерыми спутниками. Увидев их страшные улыбки, их рты, растянутые до ушей, он умер. Не потому ли ты плачешь?».

Ночной плач ребенка считается проделкой черта, поэтому ему мажут угольком кончик носа со словами «фусса, фусса» и дуют на него. Считается, что тогда богиня огня помогает отогнать черта. При этом приговаривают еще: «Вдохни-ка дым, опьянев, засыпай, засыпай. Твой запах — колдовство богини огня, пусть ее власть перейдет к тебе, тогда никакой черт не страшен».

Несмотря на внимание и заботу, окружавшие новорожденных, детская смертность у айнов была очень высока. Снижение рождаемости вследствие распространения венерических заболеваний и повышение смертности вследствие жестокой эксплуатации в начале XIX в. обусловили сильное сокращение численности айнов. Она продолжала сокращаться, хотя все менее значительно, примерно до середины 20-х гг. XX в. Затем она очень незначительно возросла, но в целом стабилизировалась на уровне примерно 16 тыс. человек (по самоопределению). В наши дни рождаемость превышает смертность, но естественный прирост гасится постоянно идущей ассимиляцией с японцами. Динамику численности айнов за XIX–XX вв. можно видеть из таблицы 1.

Таблица 1

Численность айнов за 1804–1969 гг. (по Н. Хаякава)[3]

Из всей обрядности жизненного цикла в наши дни более всего сохраняется похоронная, причем в основном для лиц старшего поколения.

Как только старый айн или айнка почувствуют приближение смерти, они начинают готовиться к «далекому путешествию» в другой мир. Наиболее типичные формы похоронной обрядности описаны Фудзимото Хидэо по району Хидаки [Фудзимото, 1964].

Прежде всего ближайшие родственники отдельно от дома строят домик, покрытый соломой, куда переселяют старого человека. У других народов такое обращение со стариками может показаться аморальным, но для айнов оно естественно, поскольку, по их убеждению, после смерти айн или айнка должны иметь свой домик на небесах. Им шьют мешок из широколистной рогозы, куда кладут совершенно новые пояс, обмотки и одежду.

Сразу после смерти начинается обряд «очищения» и «обряжения» покойника и принимаются меры, чтобы известить о случившемся близких людей. Сначала покойника обмывают: в горячую воду опускают белую материю и обтирают труп. Затем его одевают в одежду, заранее приготовленную им