дома добрались без приключений. Маршрут был настолько простым, что я бы преодолела его по пояс в снегу и с завязанными глазами. Всю дорогу мы делились впечатлениями, и я больше слушала, чем вспоминала поиски Дениса. И даже история про чемодан успела вылететь у меня из головы. Но стоило нам оказаться дома и запереть за собой ворота, как усталость взялась за дело всерьез. Сил не было вообще. На уши непривычно давила тишина.

Молодые тут же отправились в дом, а я неожиданно для себя решила остаться на веранде. Раскладушку либо какое другое мобильное спальное место мне никто не дал, а снова делить кровать на троих, пусть даже крепко спящих людей, не хотелось. Из дома я взяла одну подушку и разлеглась на широкой скамье, подстелив выданный Вовой плед. Жаркий день оставил после себя теплую ночь, и даже если бы приключился дождь, то он мне был бы не страшен из-за навеса, о возведении которого в свое время позаботился дед Вовки.

Плюсом ночевки на улице была возможность греметь посудой и курить прямо в постели.

Из дома не доносилось ни звука. Голоса парочки смолкли вскоре после того, как они зашли в дом. А потом до слуха донесся негромкий, но все же крепкий мужской храп.

Меня обуяла сонливость, и я, соорудив чашку чая, легла с надеждой на то, что скоро усну. Но не тут-то было. Теперь, когда вокруг была тишина, а над головой танцевали звезды, я принялась заново переосмысливать некоторые события прошедшего вечера.

Сначала главным героем в них был Денис. Худенький и колченогий мальчик с лицом ребенка и страданиями взрослого человека. Интересно, родители знают о том, что их сын не просто так шлялся где ни попадя, а затаив дыхание высматривал лесную паутинку, пронизанную солнечным лучом? Он когда-нибудь рассказывал им о том, что выкладывает свои фотографии в интернете, но и там они мало кому интересны? Но бог с ними, с родителями. Но он хотя бы кому-то об этом говорил? Или о чем-то еще?

Теперь чемодан. Ну очень интересная фигня с этим чемоданом. Его кто-то спрятал, а место выбрано прямо возле дороги. Не где-то там, в глубине леса, и даже не слегка поодаль, а вот прямо четко рядом с тропой. И вещи какие-то в нем холодные, стылые. Опять же – женские. Ну не будет женщина так надолго оставлять свое богатство где-то в лесу.

А вообще-то очень похоже на то, что чемодан украли, спрятали, а потом по какой-то причине забыли о нем. Хорошо, что я настояла на том, чтобы Федор отнес его в полицию. Там разберутся. А я – все. Я пас. Я в отпуске. Может, действительно после съемок забегались и забыли про этот реквизит. Не мое дело.

Спать.

…

– Тань, Тань, – трясли меня за плечо. – Тань же!

Оля. Совершенно не сонная, накрашенная даже.

– Ну что? – услышала я голос Вовы.

– Проснулась. Тань, вставай. Надо ехать.

– Что?..

Вовка, возникший передо мной, выглядел не очень… утренне. И не в том дело, что мы вчера усугубили, а в том, что у него было слишком уж непростое выражение лица. Такое, будто бы он увидел что-то неловкое и не знал, как на это реагировать.

– Таблетка от головы есть? – спросил он.

– У меня были, – вспомнила я. – Оль, аптечка в сумке.

Ольга тут же снялась с места и унеслась в дом. Вовка же остался стоять возле моей личной скамейки.

– Сегодня в пять утра сосед позвонил. У них по стояку водопад хлещет. Кажется, в данный момент я заливаю их квартиру.

– Как такое может быть? – попыталась я прийти в себя.

– Это когда швы между трубами неожиданно лопаются, – со знанием дела заявил Вовка. – Так-то эти швы между этажами и находятся, но добраться до протечки можно только из определенной точки. Вот эта точка как раз-таки в моей квартире.

Я села, свесив ноги, нашарила на полу кроссовки. Распрямилась и поняла, что моя голова тоже не отказалась бы от обезболивающего.

Появилась Ольга с моей аптечкой в руках.

– На, ищи сама. Там у тебя столько всего, что целая американская база прокормится.

– Аспирин, – достала я упаковку с таблетками. – Подождите, я не поняла…

– Собирайся, – скорбным голосом приказала Оля. – Нам надо ехать.

– Сейчас? – дошло до меня.

– Если выдвинемся сейчас, то к ночи зальет половину дома, а не весь целиком, – объяснил Вова. – Они, конечно, воду отключили, но люди без воды целый день… Я бы не хотел, чтобы меня лишний раз ненавидели. И не хочу, чтобы мою квартиру вскрывали, чтобы все починить. У меня мало времени.

Я осмотрелась, задумалась.

– Так поезжайте, – ответила я. – А потом возвращайтесь. Ну что там, долго возиться, что ли, будут? А я здесь побуду.

Вот ведь как бывает: ты абсолютно не знаешь, что за фортель ты выкинешь в следующий момент. Ехала я сюда нехотя, поддавшись на уговоры подруги, а теперь не хочу уезжать. На самом деле я бы покинула это место, но ощущение какой-то незавершенности ощущалось очень сильно. Сборы, водопровод, озабоченный Вова и такая же Ольга, от которой, если признаться, вообще никакого толку на месте аварии не будет, суета, беготня – все это было слишком для меня. Бога ради, спасайте кого хотите и чините все, что угодно, но меня-то зачем в это впутывать?

– Слу-ушай, – повернулась Ольга к Вове. – А и правда. Поехали вдвоем. Время-то уходит. Ну и что нам теперь? Снова звать сторожа? Собирать вещи, отключать свет? Зачем? Танюха за всем присмотрит, правда?

Как бы грубо ни прозвучали ее слова, в них все же присутствовала некая логика. Вовка задумчиво окинул взглядом недострой, затем внимательно посмотрел на меня.

– Я же тебя совсем мало знаю, – заявил он.

– Ты серьезно? – вытаращилась на него Ольга.

– Ну да.

Этого хватило.

– Как хотите, – пожала я плечами. – Только и жду, чтобы продать дом цыганам и свинтить с чужими деньгами за границу. Мечта всей жизни. Еще и стремянку со второго этажа свистну.

Вовка