Но скорость он сбросил. Внешне это было почти незаметно, кроме того, что фургон стало подбрасывать на ухабах еще сильнее.

На Дениса было жалко смотреть. Он сидел, держась за сиденье, с опущенной головой, и она на каждом ухабе сильно моталась из стороны в сторону.

– Мы действительно не можем вернуться? – спросила я у Федора.

– Да вы с ума сошли, – выдохнул он.

Машина тут же резко затормозила и стала как вкопанная. Нас с Денисом бросило вперед.

– Эй, потише, – попросила я. – Предупреждать надо.

В кабине повисла гробовая тишина. Я посмотрела вперед – до ровной дороги было всего-то ничего, а за спиной оставался черный лес. Пустой, страшный.

– Еп вашу мать, – едва слышно прошептал Федор, не снимая рук с руля. – Что, Дэн? Потерял?

– Мы попытаемся, – с мольбой взглянула я на Федора. – А если не найдем, то завтра мы с Денисом сходим и поищем. Но лучше бы сейчас. Нам ведь еще к маме успеть надо, да? А если мама узнает, что сын еще и телефон потерял…

В этот момент по кабине разнеслась веселая трель телефонного звонка. Федор с каменным лицом вынул трубку из кармана и поднес ее к уху.

– Да, Тусь, – будничным тоном произнес он. – Да, конечно. Нашел я его, да. Живой. Успокойся, обошлось. Просто гулял. Ну да, он просто гулял. Мне-то откуда знать? В порядке он, в порядке… Вон рядом сидит, глаз не поднимает. Кто? Вадим? Передай ему, что отбой. Скоро будем. Как у вас дела?.. Почему это не сразу?! Сразу и звоню. Вот только что нашли его – я и звоню. Чего ты? Не надо никого, мы тут сами. Завезу Татьяну в Семенов дом, а потом сразу к тебе. Ладно, не буду завозить, сразу поеду. С Денисом и приедем. Как там дела у вас? Плохо слышно, не разберу. Там Лепс орет, говорю, не слышу-у! Гуляют? Не слышу. Громче можешь? Ой, мать, выдохни, я тебя прошу. Теперь уже можно. А?.. Конечно, отругал, а ты как думала? На всю жизнь запомнит. Таня-то? Помогала. Ну нет, мы отдельно искали. Она на рынке, а я… ну… по улицам, а где еще-то? А он, прикинь, с каким-то знакомым во дворе музыку слушал. А? Да! На Грибоедова где-то, да не помню я, не до того было. Денис, как друга зовут? Мать спрашивает, что за друг у тебя завелся. Не скажешь? Нет, говорит, не скажу. Телефон у него разрядился. Да по нему видно, что он обо всем на свете забыл. Так что… ты там… ладно, все, я понял. Скоро будем. Да. Да. Давай. Пока.

Федор протянул телефон Денису.

– С мамой не хочешь поговорить, сынок? – с ласковой издевкой в голосе спросил он.

Денис покачал головой.

– А я тебе и не дам. – Федор убрал телефон в карман. – Не хватало еще и мой мобильник посеять. Ты хоть помнишь, в каком месте в последний раз телефон свой видел?

– Когда Малышев костер разжигал, кажется, – неуверенно произнес Денис.

– Выходим, – скомандовал Федор, выхватывая из-под сиденья уже знакомый нам всем фонарик. – Потерял он…

Мы с Денисом переглянулись. Он ничего мне не сказал, но я знала, что мы думаем об одном и том же.

Глава 5

На этот раз вперед продвигались гораздо быстрее. На костровище оказались раньше, чем планировалось, несмотря на то что в лесу действительно было очень темно. Я пыталась себя успокоить тем, что глаза скоро привыкнут к непроглядной темени, но этого не произошло. Свет от экрана телефона, прыгая по стволам и веткам деревьев, напротив, создавал сильный дискомфорт, и я, плюнув на все, старалась высоко поднимать колени при ходьбе, чтобы заранее перешагнуть препятствие.

– Здесь змеи, случайно, не водятся? – спросила я.

– Бывает, и именно случайно, – по-простому ответил Федор. – Но сейчас вряд ли наткнемся. Мы же шумные. Они сами от нас в разные стороны спасаются. Почти пришли. Кстати, к поляне можно подойти со стороны набережной. Тут тропа через лес. Вот по ней как раз эти самые друганы и ушли, когда меня увидели.

– А почему мы сразу не пошли по ней?

– Потому что на машине быстрее, – вместо отца ответил Денис. – По тропинке идти до города долго. Очень долго. Ребята, наверное, до сих пор не дошли.

– Тут очень страшно, – вырвалось у меня.

– Сюда мы шли, когда было светло, – объяснил Денис.

Стволы деревьев расступились, и фонарик осветил бревна, которые мы уже видели.

– Ну что? Ищем? – обернулся в нашу сторону Федор. – Где мы с тобой сидели, сын? Кажется, тут. Здесь тоже посмотрим. Давай-ка вспомни, где ты был, когда в последний раз телефон в руках вертел?

Он подошел к одному из бревен, наклонился, рассматривая что-то у себя под ногами.

– Давай, Денис, помогай. Вспомнил?

Денис помотался всем телом из стороны в сторону, завертел головой. Я, не получив четких инструкций, решила обойти всю поляну и принялась тщательно изучать все, что выхватывал свет фонарика из моего мобильного. Чего я только не увидела под ногами! Пивные пробки, втоптанные в землю, пожелтевшие от влаги сигаретные окурки, причудливых форм комочки жевательной резинки и даже синюю махровую резинку для волос, прицепившуюся к бревну сбоку. Мусора здесь было очень много – стоило только нагнуться ниже и всмотреться в то, что хрустело под ногами. Следы человеческого присутствия были везде, только прятались, тщательно присыпанные обломками сухих веток и кусочками коры.

– Здесь надо поставить урну, – решила я и распрямилась. – Слышите, мужики?

Я обернулась и никого не увидела. Почти сразу же среди кустов, росших на некотором расстоянии от «долины свиданий», мелькнул короткий луч света от фонарика.

Тотчас поспешив туда, я была готова наорать и на отца, и на сына. Причем с одинаковой силой. Не обнаружив возле себя никого, я не успела испугаться, но была возмущена до глубины души. Нельзя же вот так молча уходить в дебри. Ну кто так делает?

– Вы специально, да? – спросила я, оказавшись рядом с Денисом и его