Наконец Патрик выпрямился. Он сделал Нилу два укола антибиотика, под кожу на животе, потом погладил маленькую птичку и посмотрел по сторонам.

– Его нужно держать в тепле, – сказал он. – Мне нужно одеяло.

– Я принесу одеяло Мифти, оно на улице, – вызвался мистер Арнольд.

– Нет, не думаю, что глисты – это то, что нужно сейчас малышу, – возразил Патрик.

Полли протянула ему свою куртку, Патрик завернул в нее неподвижного Нила. Когда он отдавал птицу Полли, она всхлипнула. Нил в ее руках был таким легким и хрупким…

– Спасибо, мистер Арнольд, – сказал Патрик. – Я пропишу Мифти нужное лекарство, и вы его купите по дороге домой, ладно?

Мистер Арнольд кивнул.

– Хорошо. – Он приподнял шапку, глядя на Полли. – Желаю Нилу удачи, мисс. Всегда так весело видеть его неподалеку.

Старик и его вертлявый пес вышли за дверь. Патрик проводил их взглядом, а затем занялся дезинфекцией кабинета. Он глянул на Полли, и та, к своему ужасу, поняла, что ветеринар сердится на нее.

– Я вас предупреждал, – тихо заговорил он. – Я предупреждал, что не надо держать его дома. Это птица, а не домашнее животное. Дикие птицы не одомашниваются.

– Я его увозила в заповедник, – попыталась оправдаться Полли. – А он вернулся.

– И совершенно напрасно! – отрезал Патрик. Его тревога за маленького тупика перерастала в гнев по мере того, как он говорил. – Вы приучили этого недотепу к тому, что все в мире – его друзья, что все, с кем он встречается, непременно дадут ему что-то вкусное. Мне, кстати, пришлось накладывать швы через слой лишнего жира, а это не так-то легко. – (По щекам Полли покатились слезы.) – И поэтому, когда он встречается с какой-нибудь тварью вроде кота, он понятия не имеет, что делать, так? Он совершенно ошеломлен. Ничего не понимает. Как вы думаете, тот кот мог бы напасть на стаю тупиков?

– Тот кот просто чертов психопат, – пробормотала Полли.

– Нет, у него просто ничего бы не вышло из этой затеи, – безжалостно продолжил Патрик. – Потому что стайные птицы выработали прекрасные механизмы защиты от кошек, включая умение улетать от хищников, вместо того чтобы ковылять поблизости, выясняя, не перепадет ли им кусочек лакомой еды.

Полли отчаянно покраснела и уставилась в пол.

Патрик понял, что его собственный страх за малыша заставляет его грубить, и протянул к нему руку.

– Полагаю, не нужно вам говорить, что сейчас следует очень осторожно с ним обращаться, – произнес он примирительно.

Полли качнула головой:

– И я заявлю в кошачью полицию.

Патрик уставился на нее:

– В кошачью полицию?

– Коты не могут бродить, где хотят, и нападать, на кого им вздумается! Это… это гадко!

– Ну а избалованным толстым тупикам не следует становиться аппетитной и соблазнительной мишенью для охоты, – напомнил Патрик и тут же об этом пожалел, потому что его слова вызвали новый взрыв рыданий. – Послушайте, – снова заговорил он после паузы. – Я не хотел быть суровым с вами. Я понимаю, что Нил… Я понимаю, что тупик, которого вы упорно держите у себя, сильно вас напугал. Но ведь этот случай можно было предотвратить.

– Знаю, – всхлипнула Полли, взяв бумажный носовой платок, предложенный ей ветеринаром. – Я знаю, знаю.

Она чуть крепче прижала к себе Нила, приподняв его тельце, чтобы чувствовать, как он дышит.

– Оставим его здесь, пока он не придет в себя, – сказал Патрик. – Хотите чая?

Полли кивнула.

– И мне надо позвонить Хаклу, – прошептала она.

Мотоцикл оглушительно прогрохотал по булыжникам, когда Хакл в два раза быстрее обычного примчался из старого коттеджа на пасеке. К счастью, дамба была открыта, иначе ему пришлось бы добираться вплавь. Он бросил мотоцикл прямо на мостовой и ворвался в кабинет.

– Он в порядке? – Хакл даже побледнел под загаром.

Полли показала ему сверток:

– Мы теперь просто ждем, когда он очнется.

Хакл прошел через комнату – как всегда, он казался слишком большим в обстановке, предназначенной для человека среднего роста.

– Эй, Нил, привет, дружище! Что с тобой случилось, а?

Глаза птички вдруг ненадолго открылись, клюв качнулся из стороны в сторону.

– Он меня слышит! – обрадовался Хакл. – Эй, приятель! Тебе надо поправиться, чтобы снова кататься в коляске! Он обожает коляску мотоцикла, – сообщил Хакл Патрику. – Высовывает голову так, чтобы ощущать ветер в волосах. То есть в перьях.

Патрик многозначительно посмотрел на Полли.

– Но с ним все будет хорошо? – спросила она, когда тупик слегка пошевелился у нее на руках. – Что он чувствует? Ему больно?

Как бы в ответ на ее вопрос Нила вырвало на ее джинсы.

– Ух ты! – воскликнул Хакл. – Да, Нил умеет болеть! Наш парень.

– Вы можете хоть на секунду перестать быть американцем? – сердито произнес Патрик, быстро положил Нила на смотровой стол и крошечным стетоскопом послушал его сердцебиение.

Хакл встал позади Полли, обнял ее огромными руками и, встряхнув светлыми волосами, положил подбородок на ее макушку. Она крепко ухватилась за его руки, с дрожью наблюдая за Патриком.

– Хм… – промычал Патрик.

– Ты изумительно пахнешь, – прошептал Хакл на ухо Полли, стараясь ее рассмешить, но в данный момент это не сработало.

Все трое наблюдали за тем, как Нил моргнул раз, другой, потом открыл глаза и попытался встать.

– Нил! – выдохнула Полли.

Она вырвалась из кольца рук Хакла и присела на корточки рядом со столом.

– Нил… Ты как, в порядке?

Нил предпринял слабую попытку пискнуть. Для Полли это было сладчайшим звуком из всех, что она слышала когда-либо. Она протянула палец, чтобы погладить перышки на его шее, и Нил шевельнулся, чтобы, как всегда, потереться о ее палец.

Глаза Полли снова наполнились слезами.

– О боже мой… боже мой, с ним все будет хорошо!

Она повернулась к Патрику, заполнявшему карту.

– Спасибо! – сказала она. – Спасибо! – И, подойдя к ветеринару, крепко его обняла.

– Ух! – откликнулся Патрик. – У вас на джинсах птичья рвота?

– Ой, ну да.

– А теперь она и на моих брюках.

– Точно, – признала Полли. – Извините. Можно мне теперь обнять и тебя? – спросила она Хакла.

– И не вздумай! – ответил тот и наклонился над столом, на котором лежал Нил, глядя вокруг все еще замутненными глазками. – Привет, дружок! – сказал Хакл. – Привет! Рад, что ты вернулся к жизни.

Нил снова пискнул, на этот раз погромче.