Ложный консенсус отчасти обусловлен тем, что при отсутствии информации мы приписываем свои знания и реакции окружающим. Один из профессоров попросил своих студентов предположить, у скольких процентов из них есть мобильные телефоны. Не зная наверняка, они были склонны приписывать окружающим свою собственную ситуацию. Те, у кого были мобильники, предположили, что у 65%; те, у кого их не было, предположили, что у 40% (истина была посередине). Очень легко переоценить относительно редкие проявления негативного поведения. Если 20% людей лгут, то количество лжецов легко переоценить. Опять-таки, мы сильнее тяготеем к тем людям, которые разделяют наши установки и формы поведения, после чего мы судим мир на основе того, что знаем. Возможно, именно поэтому Памела Андерсон Ли сказала: «Все говорят, что я плод пластической хирургии с головы до ног, что я не могу стоять рядом с батареей — боюсь расплавиться... Да, у меня есть грудные имплантаты, но они есть у всех в Лос-Анджелесе».

Что касается наших способностей или хороших поступков, то мы более склонны интуитивно демонстрировать эффект ложной уникальности. Если наши ошибки выглядят абсолютно нормальными, то наши таланты и добродетели — это нечто особенное. Например, те, кто много пьет, но при этом пользуется ремнями безопасности, переоценивают (ложный консенсус) количество пьяниц и недооценивают (ложная уникальность) широту использования ремней безопасности. То, кем мы являемся, влияет на нашу социальную интуицию. И «как мало мы бы наслаждались жизнью, если бы никогда не льстили себе!» — воскликнул французский мудрец Ларошфуко.

Все мы являемся теми, кого психологи Дэчер Келтнер и Роберт Робинсон называют наивными реалистами. Мы интуитивно предполагаем, что все, что мы видим в мире и помним, и есть на самом деле. Мы предполагаем, что окружающие видят то же самое, что и мы (ложный консенсус). А если это явно не так, то мы предполагаем, что они обладают искаженным восприятием.

Наша наивность распространяется и на нашу уверенность в себе. «Когнитивное самомнение», проявляющееся в наших суждениях относительно наших знаний в прошлом («Я так и знал»), снова проявляется в оценке наших нынешних знаний и будущего поведения. Мы знаем, что совершали ошибки в прошлом, но мы уверены, что в будущем мы будем лучше справляться с такими вещами, как сдача работы в срок, поддержание отношений и выполнение повседневных дел. И мы явно не испытываем ни малейших сомнений в верности наших интуитивных предчувствий и суждений.

Чтобы изучить явление чрезмерной самоуверенности, исследователи предлагали людям различные фактические вопросы, а затем просили оценить свою уверенность. Абсент — это ликер или драгоценный камень? Какой канал длиннее — Панамский или Суэцкий? Что уносит больше человеческих жизней в США — убийства или самоубийства? Общий результат опроса таков: когда речь идет о трудном задании, то люди обычно оказываются не правыми, а уверенными. В тех случаях, когда на вопрос правильно отвечают 60% респондентов, уверенность в своем ответе чувствуют 75%. Даже если люди чувствуют 100%-ную уверенность, они ошибаются в 15% случаев. (Кстати, вот ответы на приведенные вопросы: ликер; Суэцкий канал в 2 раза длиннее Панамского; самоубийства, уносящие в 2 раза больше жизней).

Во время других исследований людям предлагали ответить на фактические вопросы, предлагая достаточно широкий интернат возможного ответа, чтобы туда наверняка попал правильный. «Я чувствую 98%-ную уверенность в том. что население Новой Зеландии больше чем _________, но меньше, чем _________», или «Число действующих атомных электростанций больше чем , но меньше чем _________». Психологи Дэниэл Кансман и Эмос Тверски, эти два Магеллана человеческого разума, специализирующиеся «на устранении дефектов человеческой интуиции», отмечают, что примерно одна треть людских оценок, сделанных с 98%-ной уверенностью, не включала в себя правильный ответ. (В Новой Зеландии живут 3,7 миллиона человек, а в конце 2000 г. на Земле было 438 атомных электростанций). Хотя люди были очень уверены в себе, они часто ошибались. Более того, предупреждения и предостережения («Будьте честны с самими собой!», «Согласитесь, что вы этого не знаете» и « Расширьте рамки распределения») не способствуют снижению уровня чрезмерной самоуверенности.

Но все это вопросы, напоминающие викторины. Можем ли мы более точно настроить нашу уверенность касательно социальной интуиции? Чтобы выяснить это, психологи Дэвид Даннинг и его коллеги имитировали игру. Они попросили студентов Стэнфордского университета предположить, какие ответы мог бы дать незнакомый им человек на такие вопросы: «Предпочитаете ли вы готовиться к трудному экзамену в одиночку или в маленькой учебной группе?» и «Найдя в столовой местного кампуса $5, положили бы вы их себе в карман или вернули?». Зная тип вопроса, но не зная действительного ответа на него, участники сначала получат и возможность расспросить исследуемого о его научных интересах, хобби, семье, надеждах, астрологическом знаке — они могли задавать любые вопросы, которые сочли бы полезными. Затем исследуемый отвечал на двадцать вопросов, на которые можно было дать только положительный или отрицательный ответ, а студенты-интервьюеры предсказывали его ответы и оценивали свою собственную уверенность в них.

Каким оказался результат этого эксперимента? Интервьюеры оказались явно слишком уверены в себе. Хотя они делали правильные предположения в 63% случаев, они чувствовали себя на 75% уверенными. Выдвигая предположения относительно того, какие ответы мог бы дать их собственный сосед по комнате, они оказывались несколько более точными (68%). Однако их 78%-ная уверенность в своей правоте снова превышала точность их прогнозов. Более того, самые уверенные люди были склонны сильнее всех проявлять чрезмерную самоуверенность. Она преобладала и в исследовании интуитивной способности людей выявлять ложь. В среднем, участники были точны на 57%, но уверены в своей правоте на 73%. Опять-таки, самые уверенные в себе люди оказывались далеко не самыми точными в результатах.

Итак, наши суждения лучше, чем если бы они были просто случайными (поздравления социальной интуиции), но далеко не так хороши, как мы думаем. В предыдущей главе мы увидели, что даже наши предсказания относительно самих себя оказываются несовершенными. Но можем ли мы точно настроить нашу уверенность в предсказаниях относительно самих себя? Чтобы выяснить это, Роберт Валлоне и его коллеги попросили студентов еще в сентябре предсказать, прекратят ли они посещение какого-либо курса, выберут ли его в качестве профилирующего предмета, предпочтут ли жить в студенческом общежитии, и т. д. Хотя студенты чувствовали, в среднем, 84%-ную уверенность в собственных предсказаниях относительно самих себя, они ошибались по меньшей мере в 2 раза чаще, чем ожидали. Даже когда они были уверены в чем-либо на 100%, они ошибались в 15% случаев (этот же показатель мы отмечали и в случае «вопросов для викторины»).

Другие исследования показывают, что люди точно так же чрезмерно уверены, делая предсказания относительно того, как они намерены измениться — похудеть, начать прилежнее учиться, бросить курить и регулярно делать зарядку. Для большинства людей типичный паттерн таков: они бодро начинают, но потом скатываются на привычные рельсы. Одна из аксиом психологии: лучший предсказатель поведения в будущем — это поведение в прошлом, а не нынешние намерения. Затем мы начинаем ругать себя, чувствовать вину и депрессию и в конце концов принимаем новое решение или ищем новую программу самопомощи. Изменения могут происходить, но они вероятнее всего произойдут с теми, кто реалистически оценивает задачу и обладает необходимой дисциплиной и ментальной энергией. Без этого нереальные обещания и непомерные ожидания рождают «синдром ложной надежды», как отмечают психолога из Университета Торонто Джейнет Полайви и Питер Герман. Этот синдром включает в себя «разочарование, подавленность и ощущение себя неудачником».