Изменившаяся система II в. видна в надписи, перечисляющей имена солдат легиона VH Claudia (Клавдиев), которые были набраны в 169 и уволены в 195 г. По местам рождения они разделились следующим образом: Фракия 3, Дакия 6, Паннония 2, Иллирик 3, Мезия 103, castris 7. Показателен пример двух легионов, сформированных Марком Аврелием. Они имеют когномен Italica (Италийский) и номера II и III, словно продолжая серию, начатую легионом I Italica (Италийский) Нерона. Это предполагает, что они набирались из Италии, в противоположность местным провинциальным регионам вербовки других легионов периода. Такой взгляд подтверждается двумя свидетельствами. Единственные надписи, где указаны места рождения солдат этих легионов, показывают, что они происходили из Теревентума (Тривенто) и Сомума, что в Италии. Также в 165 г. М. Клавдий Фронтон выступает в качестве офицера-вербовщика «ad iuventutem per Italiam legendam», должно быть, для двух новых легионов Марка Аврелия.

Политика вербовки восточных легионов из Галатии и Каппадокии подтверждается Тацитом, когда, описывая подготовку к кампании Корбулона, он говорит: «habiti per Galatiam Cappadociamque dilectus» (были проведены наборы в Галатии и Каппадокии). Восточное происхождение солдат легиона III Gallica (Галльского) подтверждает их поклонение солнцу, которое Тацит объясняет «ita in Syria mos est». Скудные эпиграфические свидетельства, касающиеся восточных легионов, подтверждают литературные источники. Например, два солдата, переведенные из легиона III Gallica в легион III Augusta в Африке, были выходцами из Сирии. Из трех записей о легионе X Fretensis (Пролива) две относятся к солдатам галатского происхождения, а одна – к солдату из Сирии. К счастью, значительно более полные свидетельства получены из Египта, и можно считать, вербовочная политика, принятая для легионов там, применялась и в других восточных подразделениях. Лескьер, получивший свои цифры из знаменитой коптской надписи, которая указывает имена и места рождения тридцати шести солдат, и из других надписей, относящихся к легиону III Cyrenaica (Киренаикскому) и XXII Deiotariana (Дейотаров), утверждает следующее. Из 61 солдата в I в. 8 были из Италии, Галлии или Африки, а 53 – из Малой Азии, Сирии и Египта, в пропорции 29 (из Малой Азии, в основном из Галатии) к 24 (из Сирии и Египта). Следует отметить, что большое разнообразие племен среди солдат объясняется тем, что новобранцам предоставляли гражданские права, а 27, включая 4, которые указывают свое место рождения как castris, происходили из племени поллиа. Его обычно выбирали из-за тесных связей с лицами, получившими гражданские права при вступлении в легион. Таким образом, есть четкое свидетельство своеобразной вербовочной уловки. Наконец, переход к местной вербовке подтверждается надписью 194 г., относящейся к легиону II Traiana (Траянову). Из 46 солдат 30 человек были из Египта, а 22 указали как место своего рождения castris.

Интересное свидетельство о легионе III Augusta, которое имеет общее значение для вопроса вербовки в легионы в целом, обнаружил Канья. В I в. были найдены следы только пятнадцати солдат, которые указали место своего происхождения. Из них 7 человек были из Италии, 2 – из Аквитании, 5 из Лугдунской Галлии и один из Белгики. Эта запись является примером нормальной политики римского правительства в отношении вербовки западных легионов. В следующем веке надписи из Ламбезиса встречаются часто и очень часто являются посвящением солдат принцепсу при уходе из лагеря. Список солдат, относящихся к принципату Траяна, показывает 17 человек из Африки, одного из Кирены, 6 из Египта, 60 с востока (в основном из Вифинии и Сирии), одного из Мезии и одного из Галлии. Из них только четверо указывают как место своего рождения castris. Самое удивительное в списке – большой процент восточных рекрутов и уменьшение западного вклада до одного солдата. Возможное объяснение этому факту может быть найдено в неспособности Италии и Галлии справиться с наложенными на них требованиями по поставке солдат в западные легионы, если они также должны были обеспечивать Африканский легион. Следовательно, Африке пришлось обратиться за рекрутами к востоку. Однако возможно, эти восточные солдаты были translate (переведенными) в легион III Augusta (Августов), в то время как отряд из него участвовал в Парфянской войне Траяна. Второй список, относящийся к принципату Адриана, дает аналогичный результат с растущей тенденцией использования местных источников. Из 61 солдата 36 были из Африки, а остальные – из дунайских провинций, особенно Дакии. Наконец, тот же процесс, который мы уже заметили в Египте и Дунайском регионе, отражен в списке 166 г., который дает нам имена 30 солдат, и все они африканцы. Треть из них указывает свое место рождения castris и включены в племя поллиа.

Свидетельства о вербовке в легионы показывают, что и сенатские, и имперские провинции выделяли свои квоты для высшего эшелона полевой армии. При выборе конкретных регионов, которые должны были обеспечить солдат для легионов и ауксилий соответственно, устанавливалась комплементарная система. Так, Нарбонская

Галлия, важная территория набора в легионы, обеспечивала только две алы вспомогательной кавалерии, а Ретия практически не поставляла легионеров, зато давала восемнадцать когорт вспомогательной пехоты. Также Галатия, поставлявшая легионеров, обеспечивала только шесть вспомогательных когорт, которые формировались Траяном. Но поскольку она поставляла легионеров для Египта, небольшой вклад провинции в формирование ауксилиее оставался незамеченным. Наконец, если солдат ауксилии обычно описывал себя как принадлежащего к конкретной natio (нация, народ), легионер I в., говоря о своем происхождении, в первую очередь ссылался на свой родной город. Ауксилий, к примеру, Trever natione (относится к племени треверов), а легионер, завербованный из того же региона, описывается как domo (Claudia) Ага, то есть принадлежит к Колонии Агриппины.

Теоретически мобилизация была в силе на протяжении всего периода принципата, но, вероятнее всего, была некоторая разница в ее применении на востоке и на западе. Слово dilectus использовалось Тацитом для описания процесса заполнения брешей в легионах армии Корбулона, а также как специальное средство доведения легионов Илирика до нормальной численности в 65 г. Поэтому, хотя, строго говоря, dilectus — это munus (обязанность), которую должны были соблюдать все граждане, создавалось впечатление, что не было трудностей в первом веке принципата с поддержанием сил западных легионов добровольным набором в Италии и тех провинциях, где было много римских городов. В то же время сбор армии в регионах, которые еще не получили римского гражданства, или срочная нужда в пополнении требовали приложения определенных усилий. Такой dilectus выполняли по приказу лично принцепса, который являлся главнокомандующим армией. Хотя в порядке любезности Август и Тиберий получали разрешение сената на вербовку в сенатских провинциях, этот обычай впоследствии утратил значение, и dilectus в Нарбонской Галлии, Азии и Африке не представлен Тацитом, как senates consulto (сенатус консульт – сенатский декрет). Специальные люди – dilectatores — использовались принцепсом для мобилизации новых рекрутов. Они имели полномочия выяснять пригодность рекрутов и отсеивать больных. В Италии эта обязанность доверялась человеку в ранге сенатора, в сенатских провинциях – проконсулам, в имперских провинциях – высокородному аристократу. К примеру, Агрикола, будучи претором, вел dilectus в Италии во время принципата Веспасиана. А в 59 г. проконсул Педий Блез выполнял ту же обязанность, хотя и не так честно, в сенатской провинции Кирена. Аналогично неназванный dilectator набирал рекрутов в прокураторской провинции Фракия во время правления Траяна, а надпись, датированная серединой II в., описывает некого Юлия Цельса, который был «dilectator per Aquitanicae XI populos».