Да, история с Галей была его косяком. Но кто мог ожидать, что эта дура решит сжечь себя в знак протеста, прямо как эти тибетские монахи, свихнувшиеся на почве религии?! А ведь Леонид предлагал ей деньги, причем немалые…

Насколько он понял, в Молдавию будет направлен запрос по факту смерти Галины. Леониду хотелось верить, что материалы по этому делу уже давно затерялись где-нибудь в архивах, хотя при этом он понимал, что десять лет — не двадцать, когда все сроки исковой давности уже прошли. Как знать, чем все это может закончиться?

Нет, рисковать он не мог. К черту! Пора сваливать отсюда. Оставаться в России нельзя.

Более того, кто даст гарантию, что те два беспредельщика закончили свои дела с ним? Он ведь не выплатил долги и вряд ли это сделает. Леонид боялся признаться самому себе, сколько и кому именно он должен, потому что итоговая сумма выходила поистине фантастическая.

В кабинет бизнесмена кто-то постучал и не стал дожидаться приглашения. Дверь отворилась.

— Привет, — сказал гость, протянул руку Леониду, и тот пожал ее. — Евгений Рекута к твоим услугам.

— Привет, Женя. Молодец, что вовремя, по тебе хоть часы сверяй.

— Не льсти. Гляжу, вы переезжаете? Только что меня чуть шкафом на лестнице не пришибли.

Леонид грустно усмехнулся:

— Нет, вещи вывозят на аукцион. Я банкрот. Еще пара дней, и меня тут не будет. Срок аренды подходит к концу.

— Банкрот? — По бесстрастному лицу Евгения мелькнула легкая тень удивления. — Я ведь не бесплатно работаю. Зачем позвал? Чайку попить с плюшками?

— Не беспокойся, твои услуги будут оплачены, — заверил приятеля Леонид. — Но и на плюшки не рассчитывай. Не до них сейчас.

— Я не беспокоюсь. Судя по всему, беспокоишься ты. Иначе меня тут не было бы. — Евгений неожиданно протянул руку, поднял и повернул к себе фотографию, лежащую на столе. — Надо же, какая красавица! А ведь ты про свадьбу говорил, — протянул он. — Что, все так плохо?

— Я не хочу сейчас обсуждать это, — резко ответил Леонид. — За ней есть кому присматривать.

Рекута пожал плечами.

— Это не мое дело. Я читал твое письмо. Чего ты хочешь от меня?

— В приложении список банков и частных лиц, которые давали мне кредиты. Постарайся выяснить, может, кто-то заказал меня? Коллекторы мне дрючат мозг уже второй месяц!

Евгений некоторое время оценивающе смотрел на собеседника, потом произнес:

— Леня, если бы тебя кто-то хотел наказать, то сейчас на месте бедной невесты был бы ты.

— Да хер его знает, кто и что там задумал! — разозлился Леонид. — Может, у них план такой, и меня специально на десерт оставили?! Ты бы стал сидеть сложа руки в такой ситуации?

— Ладно, не истери. Скажу тебе сразу. Эти двое — конченые идиоты либо абсолютные психопаты. Даже не знаю, что хуже.

Леонид наклонился к Евгению и срывающимся голосом проговорил:

— Я хочу знать, кто они. Только… будь аккуратен. Ты профессиональный детектив. У тебя опыт работы в уголовном розыске и масса связей среди ментов и бывших зэков. Если эту работу не сделаешь ты, то ее не выполнит никто.

— Я тебя понял. Мне нужен аванс, Леня. Как минимум штука зелени.

Леонид, не говоря ни слова, вынул из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку и подвинул ее в сторону детектива.

— Эти кольца стоят около десяти штук баксов.

Пока Рекута разглядывал ювелирные изделия, предназначавшиеся для свадьбы, Леонид с горечью усмехнулся, вспоминая то время, когда еще мог позволить себе такие покупки.

— Принято. — Евгений кивнул, пряча коробочку в карман. — Если в течение десяти дней никакой информации не будет, то я тебе верну их, и мы забудем наш разговор. Я ведь не всесилен.

— Договорились.

Они попрощались, и детектив покинул кабинет Леонида.

Бизнесмен снова взял в руки фотографию.

«Если я узнаю, что ты начал наводить о нас какие-то справки, то заберу всю твою родню в наш маленький домик…»

Хриплые слова садиста в наряде Винни-Пуха отозвались в голове резкой болью, словно кто-то пытался вскрыть его черепную коробку с помощью молотка и зубила.

«А потом мы наденем тебя на вертел, зажарим и съедим».

Дай-то бог, чтобы у Рекуты все получилось.

Леонид отдавал себе отчет в том, что ходил по лезвию бритвы, но не предпринимать никаких действий тоже не мог.

— Прости, Таня, — вслух сказал он, отправляя фотографию в мусорную корзину. — Не судьба нам быть вместе.

Он подошел к сейфу и достал из его недр травматический пистолет. Не бог весть какое оружие, но на личную охрану у него просто не было денег.

Леонид сунул пистолет за пояс и почувствовал себя значительно уверенней.

Теперь оставалось только ждать новостей от Евгения.

«Это не Таня!»

Такова была его первая мысль, когда за окном забрезжило и в тесной коммунальной комнатенке Александра стало светлеть. Татьяна еще спала. Он осторожно склонился над любимой. Жуткое зрелище завораживало и отталкивало, вызывало нервную дрожь.

«Ее подменили, — испуганно пролепетал внутренний голос. — Даже кислотой невозможно так изуродовать лицо человека!»

«Нет, вполне возможно», — проговорил Саша про себя.

Он читал, что серная кислота творит поистине ужасные вещи, когда в большом количестве попадает на кожу, но не представлял, насколько дико и страшно это выглядит в реальности.

Денин вдруг подумал, что это просто сон, идиотский, жутковатый. Сейчас он встряхнется, как собака, вылезшая из пруда, потрет глаза, и это видение исчезнет, растворится в воздухе как струйка сигаретного дыма. Перед ним будет лежать обычная Таня. Та, которую он знал всегда. А не… это.

То, что он видел перед собой, напоминало расплавленную, потрескавшуюся подошву обуви. Как будто лицо Тани размягчилось под воздействием высокой температуры, а получившуюся массу потом кто-то попросту перемешал вилкой. Мышцы, кожа, нервы, сосуды — все слиплось в один влажный комок. Похоже на горячую кашу, доведенную до состояния кошмарного месива, которое со временем застыло будто лава.

Александр на секунду зажмурился, потом открыл глаза.

«Это не сон».

— Тебе страшно? — вдруг спросила Таня.

«Она не спала и чувствовала, что ты ее разглядываешь», — заявил внутренний голос.

— Нет, — сказал Саша, решив, что потеря зрения для нее, в общем-то, действительно благо.

Иначе она помутится рассудком, если увидит свое отражение.

— Ты врешь, Сашка, — грустно сказала Таня, приподнимаясь. — Но зато теперь я перед тобой такая, какая есть. Если ты передумаешь, я все пойму и уйду.