Внизу первым человеком, которого они встретили, был Генри. Брат Хэмфри не мог скрыть волнения:

– Он тебе уже сказал, Марджори? Мы едем воевать в Уэльс!

– Конечно, сказал. Мы друг с другом всем делимся.

Генри закатил глаза.

– И не по одному разу, судя по тому, когда вы соизволили наконец спуститься, – ехидно заметил он.

– Ты видел Линкса? – спросила Джори.

– Он готовит своих людей. Они выступают завтра. Они с отцом в арсенале. Твой брат дал мне такую удобную кольчугу!

Джори пошла к веранде, потом спустилась во двор и окольными путями отправилась на поиски своего брата и де Боуна. Снаружи дул холодный ветер, и, войдя в арсенал, Джори обрадовалась теплу от жаровен. Не обращая внимания на людей де Варенна, которые смотрели на нее во все глаза, она направилась к брату.

– Минкс, тебе нечего здесь делать, среди всех этих грубых людей, да еще в таком дорогом наряде, – с укором заметил Линкс.

На лице Джона де Боуна при виде Джори расцвела улыбка.

– Ты просто ангельская красавица. Наши люди подумают, что это богиня Луны спустилась с небес.

Линкс насмешливо хмыкнул:

– Вы ее совсем разбалуете, Херефорд. Эта маленькая плутовка будет вертеть вами, как захочет.

Джори ответила графу сияющей улыбкой:

– Я вовсе не такая. – Она взяла своего свекра под руку и сделала знак Линксу, что хочет поговорить с де Боуном наедине.

Брат и сестра умели общаться без слов.

– Вы идите вперед, – тут же отозвался Линкс, – а я еще хочу поговорить со своим кузнецом. – И он отвернулся.

– Милорд граф, знаете ли вы, что такое медовый месяц?

Граф расхохотался.

– У меня-то он был так давно, что теперь и не вспомнишь. Так что такое медовый месяц, милая?

– Это период длиной в месяц сразу после свадьбы, предназначенный для того, чтобы между новобрачными могла установиться гармония и любовь.

Он кивнул:

– Да, очень романтичная идиллия.

Джори вздохнула:

– Но у меня все будет короче из-за войны.

– Моя дорогая, мы надеемся остановить беспорядки и предотвратить войну.

– И все же, если бы мне позволено было иметь желания, я бы пожелала, чтобы мы с Хэмфри могли отправиться на медовый месяц в Мидхерст, потом в замок Гудрич в Херефорде, и тогда Хэмфри поспешил бы к вам на помощь в Уэльс противостоять мятежникам.

– Что же, моя дорогая, не вижу причин отказать тебе в этом желании. Трудно устоять перед такой красивой невесткой. – Он пожал ей руку. – Пусть никто не скажет, что я стал на пути гармонии и любви. Леди Марджори, вы получите свою романтическую идиллию.

– О, Джон, благодарю вас от всего сердца! – Джори намеренно назвала графа по имени, показывая, что прежде всего ценит в нем человека и лишь потом свекра. Она понимала, что схитрила, но не чувствовала вины, ведь она действовала в интересах Хэмфри.

В этот же день, но позже, предполагался отъезд Гилберта де Клэра и Джоанны в замок Хартфорд, но из Виндзора явился посыльный с известием о том, что королева заболела воспалением легких. Королева давно себя плохо чувствовала, а потому Гилберт убедил Джоанну вернуться в Виндзор и оставаться там до тех пор, пока ее мать не поправится. Джоанна обняла Джори.

– Почему ты не уговорила Хэмфри остаться на месяц в вашем замке в Мидхерсте, вместо того чтобы скакать в этот забытый Богом Уэльс? Тогда бы мы поехали вместе.

– Я не смею вмешиваться в дела мужа.

В глазах Джоанны мелькнула веселая искра.

– Ах ты, маленькая лиса! Ты, как обычно, на шаг впереди меня!

– О нет, я следую за тобой, – заверила ее Джори.

На следующий день де Боуны со своими людьми выступили в поход, а двумя часами позже Варенны уже были готовы отправиться на побережье, где их ждали корабли, чтобы перевезти через пролив.

Джори твердо решила удержаться от слез, прощаясь с братом и дядей. Ее приводила в ужас предстоящая война с Францией, но она старалась не показывать страха.

– До встречи, Линкс, – говорила она, кутаясь в меховую накидку. – Надеюсь, в Гаскони будет теплее, чем в Англии.

Линкс обнял сестру.

– Береги себя, Минкс.

Джори поцеловала в щеку своего дядю Джона де Варенна.

– Я верю, король сделал правильный выбор, решив, что именно вы отвоюете его земли. Вы вернетесь с победой и заслужите славу.

Следующие два дня Джори руководила упаковкой своих вещей и вещей Хэмфри, а также многочисленных подарков, полученных ими на свадьбу для замка Мидхерст. Для спальни хозяина имелась новая двуспальная кровать и портьеры, для стен – гобелены. Наконец дело дошло и до прекрасного льняного белья, которое Джори получила от Сильвии. Его она тщательно упаковала и отослала вниз уложить в повозку. Затем Джори сама спустилась с лестницы, в последний раз оглядела интерьеры Хедингема и едва сдержала навернувшиеся слезы.

«Не надо трусить, Джори. Храбро смотри в будущее!»

Вместе с Сильвией она вышла во внутренний двор, где их ожидал Хэмфри, чтобы помочь жене вскочить в седло. В этот момент на сцене появился посыльный в ливрее Глостеров и вручил письмо Хэмфри де Боуну.

– Это тебе, Марджори. От Джоанны.

Джори улыбнулась:

– Вероятно, она желает нам счастливого пути. – Джори развернула письмо и быстро пробежала его глазами.

Улыбка исчезла с ее лица, она бросила на Хэмфри несчастный взгляд. – Умерла королева Элеонора.

На похороны королевы Элеоноры в Виндзоре собрались все знатные люди, которые оставались в Англии. Хэмфри де Боун сопровождал свою жену в королевский замок, где Джори сразу отыскала принцессу Джоанну.

– Ты, наверное, страшно потрясена! Как ты себя чувствуешь?

Джоанна протянула Джори обе руки.

– Я так рада, что ты приехала. Гилберт не способен меня утешить. Отец на войне во Франции. Я не знала, что мне делать!

– Как твое здоровье? Как ребенок? С ним все хорошо? – быстро спросила Джори.

Джоанна кивнула.

– Муж каждый день заставляет меня отдыхать. Фрейлины матери делают все, что нужно.

– Мы привезли с собой мою невестку. Сильвия в таком отчаянии. Когда мы получили твое письмо, Линкс уже отправился во Францию. Не знаю, как она без него обойдется.

– Этим утром ее отец прибыл в Виндзор.

– Я рада, что Сильвию поддержит мощная рука ее отца. Должно быть, твой брат в отчаянии из-за смерти матери, да еще отца сейчас нет.

Глаза Джоанны блеснули.

– Брат пьет с самого своего приезда. Вчера вечером Глостер выговаривал ему за неподобающее поведение, но ведь, честно говоря, королева была не такой уж преданной матерью. Король был для нее солнцем и луной, центром ее вселенной.