– Мы можем завтра же вернуться в свой Мидхерстский замок?

Гай де Бошан тоже был рассеянным во время этой службы. Он заметил Джори, лишь когда та сняла капюшон и ее золотистые волосы засияли знакомым серебристым светом, образуя вокруг головы сверкающий нимб. С этого момента Гаю было на чем сосредоточиться. «Дьявол побери, она вовсе не ангел!» – напомнил себе Уорик, посмотрел на высокого молодого человека рядом с ней и проклял Хэмфри де Боуна самыми страшными словами.

Сжав губы в жесткую линию, он размышлял: «Это моя собственная ошибка. Я сам предупредил ее, каково это – быть моей женой». Граф дословно вспомнил собственные слова: «Будет ли это «да» или «нет», я подчинюсь твоему решению». «Что за чушь я тогда нес! Как только Суррей отказал мне, надо было похитить ее и увезти!»

Внимание присутствующих снова вернулось к королеве Элеоноре, когда ее гроб опустили в саркофаг в аббатстве. Скоро над могилой появится бронзовая статуя, чтобы последующие поколения могли навещать королеву и молиться за ее душу.

После заупокойной службы Джори покинула аббатство в обществе Джоанны.

– Мы наконец получили из Фландрии известия от отца. Он убит горем из-за смерти королевы и приказал на всем пути из Линкольна до Лондона поставить каменные кресты, в тех местах, которые больше всего любила мать.

– Вы с Глостером останетесь здесь, чтобы надзирать за работами?

– Де Клэр попросил Томаса Ланкастера принять на себя эту задачу. Мятеж в Уэльсе все разрастается. Гилберт считает, что надо вернуться в Глостер раньше, чем погода совсем испортится.

Джори бросила взгляд на Хэмфри и заметила, как побледнело его лицо при упоминании о беспорядках в Уэльсе.

У стен аббатства к ним присоединилась Сильвия де Варенн со своим отцом. Невестка Джори закашлялась и поднесла к губам платок.

– Сильвия, вам нельзя стоять на таком холоде. Поспешим в Виндзор. Я попозже зайду посмотреть, как вы себя чувствуете. – Принцесса Джоанна отошла от Сильвии и плотнее закуталась в горностаевую мантию. – Все почему-то кашляют. Ты слышала, какой кашель стоял в аббатстве?

По дороге в Виндзор Джори с тревогой наблюдала за Хэмфри.

– Вечером я уложу вещи. Хочется до поездки в Херефорд провести неделю в Мидхерсте.

Однако планы Джори были разрушены болезнью Сильвии.

– Хэмфри, боюсь, моя невестка подхватила заразу. Я ей говорила, что надо лежать, но она утверждает, что в собственной постели в Хедингеме ей будет лучше. Ты не станешь возражать, если мы ее туда проводим? Мне хочется убедиться, что она находится в безопасности под собственным кровом. И чем раньше это случится, тем лучше. Это мой долг перед Линксом.

Хэмфри, довольный любой задержкой в поездке к границам Уэльса, охотно согласился:

– Разумеется, я не возражаю, Марджори.

– Вещи уже уложены. Выедем на рассвете.

Джори ощутила легкое недовольство, заметив, с какой жадностью наблюдает Хэмфри, как она раздевается. Нынешней ночью ей вовсе не хотелось делить с ним постель, но она могла лишь молиться, чтобы причиной этого не была сегодняшняя встреча с Уориком. Она отбросила беспокойные мысли и нырнула в кровать.

Хэмфри быстро ее обнял, Джори заставила себя отвечать ему, скрывая, что не испытывает желания. После воздержания всех этих дней ее удивил его напор, но радовало то, что на сей раз он не обращается с ней, словно она фарфоровая. Когда он сжал ее груди, внизу живота появилось слабое ощущение удовольствия, но не успело оно окрепнуть, как все закончилось.

Хэмфри давно уснул, а Джори все лежала без сна. Перед ее глазами пробегали сцены в Вестминстерском аббатстве, но в конце концов она задремала.

Она снова была в аббатстве, но не на похоронах, а на свадьбе. На ней была белая шелковая сорочка. Дрожа от возбуждения, Джори шла по проходу, а впереди, у алтаря, ее ждал Гай де Бошан. Казалось, она идет целую вечность и никак не может дойти, но наступил момент, когда Джори встала рядом с Гаем и радостно ему улыбнулась. Он впился в невесту своими черными глазами, взял в ладонь ее маленькую руку и сильно стиснул. Джори прикрыла глаза, ощущая, как могучая сила Уорика вливается в нее. В ушах зазвучал трубный голос: «Объявляю вас мужем и женой». Джори очнулась и, к величайшему своему огорчению, увидела, что место Уорика занимал Хэмфри.

– Не-е-е-ет! – закричала она.

Хэмфри схватил ее за плечо:

– Марджори! Что случилось?

Джори заморгала в темноте и тихо ответила:

– Ночной кошмар.

Джори де Боун и ее муж сопроводили Сильвию де Варенн в Хедингем.

– Она кашляла все тридцать миль, – сообщила камеристка Сильвии, пока Джори помогала своей невестке выйти из кареты.

– Ей надо сразу лечь. Мне кажется, у нее лихорадка. К Джори подошла Элис Болтон, ехавшая в карете де Боунов:

– Я позову кого-нибудь, чтобы разгрузили вещи, а вы тогда сможете заняться леди де Варенн.

– Благодарю вас, Элис, но вы можете оставить все эти дела на моего мужа, он отлично справится. А как только мы устроим Сильвию, я распоряжусь, чтобы домоправительница нашла вам в замке удобную комнату.

Джори помогла Сильвии раздеться и уложила ее в постель. Одна служанка отправилась за питьем, другая приготовила душистую воду, чтобы обтереть руки и горящее лицо Сильвии.

– Ты у нас быстро поправишься. – Джори старалась не показывать тревоги, которую на самом деле чувствовала. – Я попрошу дворецкого приготовить для тебя сироп. Когда я была маленькой, он варил эликсир из конской мяты и лакрицы. Вкус был чудесный. И всегда мне помогал от простуды и воспаления легких. – Джори знала, что Линкс забрал своего врача во французский поход, чтобы тот лечил боевые ранения. Так что женщинам приходилось рассчитывать лишь на аптекарское искусство хедингемского дворецкого. Джори собрала домашних слуг и объявила:

– У леди де Варенн развилось воспаление легких. С хорошим уходом и лекарствами мы быстро поставим ее на ноги.

Медленно тянулась неделя, но Сильвии не становилось легче. Джори велела поставить себе кровать в спальне Сильвии, чтобы оставаться с ней по ночам. Хэмфри возражал, говорил, что его жена подвергает себя опасности заразиться, но Джори не стала слушать. Веки Сильвии распухли, она дышала с таким трудом, что Джори начала опасаться самого худшего. Она вдруг вспомнила карту смерти, которая выпала ей, когда они гадали на картах Таро. Это привело ее в отчаяние.

А через час Сильвия де Варенн сделала последний мучительный вдох, и ее камеристка разразилась рыданиями. Чуть успокоившись, она обратилась к Джори:

– Леди Марджори, мы больше ничего не можем сделать для леди де Варенн.

Джори посмотрела на женщину стеклянным взором зеленых глаз.

– Она спит. Все будет хорошо.

Через полчаса в спальню вошел Хэмфри и заключил жену в объятия.