Вячеслав Иванович Грязнов слегка шевельнулся на своем стуле и поглядел на Александра Борисовича отсутствующим взором.

— Слава, проснись! — ухмыльнулся Турецкий. — Что с тобой?

— Да нет, ничего… — Грязнов-старший нахмурился. — Если не считать того, что голос этого Тарана мне кажется знакомым. Вроде бы я его слышал, к тому же совсем недавно.

— Давай вспоминай! — потребовал Турецкий.

Но как Вячеслав Иванович ни старался, так и не вспомнил, где именно мог слышать голос собеседника Вагина.

Регина Голубинская бросила последний взгляд в зеркало и, оставшись довольна увиденным, неторопливо направилась через вестибюль в сторону зала, на пороге которого ее уже поджидал с самым восторженным выражением лица здешний метрдотель.

Ресторан, в котором она назначила встречу своей давней и, можно сказать, единственной подруге, был небольшим, очень дорогим и рассчитанным на элитную публику.

— Все как вы просили, — почтительно согнувшись, негромко пролепетал мэтр, — вас уже ждут…

Регина, преднамеренно задержавшаяся на четверть часа, и не сомневалась в том, что маниакально точная Марина будет ожидать ее, и специально дала ей возможность полюбоваться собой, пока дойдет до своего любимого столика в дальнем углу. Подруги не виделись почти пять лет, за это время много воды утекло, многое переменилось. Только не Регинина красота, для которой время, казалось, и вовсе не существовало. Интересно, в какой мере сохранила свою прежнюю форму Марина?

Едва глянув на вскочившую ей навстречу подружку, Регина ощутила что-то вроде ликования: Марочка явно сдала! Это видно даже издали, невооруженным глазом. А ведь тогда, пять лет назад, даже она, Регина, иногда завидовала ей. Как же, фантастически удачный брак, потрясающая внешность… Спрашивается: куда делся белокурый ангел с юным овалом лица, пухлыми губками и нежным румянцем во всю щеку?

Женщина, поднявшаяся ей навстречу, ангела не напоминала ничем, кроме сохранившихся пышных волос, уложенных в нарочито небрежную прическу. Время и сытая жизнь сделали со сладкоежкой Мариной Нечаевой свое черное дело: от когда-то изящной фигурки не осталось и следа — так же как от юного овала лица. Взглянув на подругу, Регина невольно припомнила ее мамашу — толстую, всегда хмурую бабу с тяжелым подбородком, преподававшую в их с Мариной школе химию. Слава богу, не в том классе, в котором учились тогда обе девушки.

Подружились они где-то классе в пятом. И хотя после окончания школы судьба их развела — Регина подалась в модельный бизнес, еще будучи ученицей восьмого класса, а Марина по настоянию матери поступила в химико-технологический, — дружба от этого не слишком пострадала. Надо сказать, в основном благодаря Марине, отчаянно завидовавшей подружке, ее красивой жизни. Ей так хотелось стать участницей этой жизни хотя бы краешком, а Регина ничего против не имела: Марочка при всем желании не смогла бы с ней соперничать — ростиком не вышла. К тому же эта бессильная зависть приятно щекотала самолюбие Голубинской, повсюду таскавшей за собой Нечаеву. Соперничества по части мужчин со стороны подруги Регина и вовсе не боялась: внешне девушки были очень разными, и столь же различались их вкусы по отношению к сильному полу. Голубинская предпочитала блондинов, Марина — исключительно жгучих брюнетов. И то, что ее супругом стал почти пятидесятилетний, бесформенный тип с серыми волосенками и вечно кислой физиономией, к реальным Марочкиным предпочтениям никакого отношения не имело.

— Боже, ты ничуть не переменилась!.. — В голосе Марины послышались истеричные нотки.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — с удовольствием солгала Регина, высвобождаясь из жарких объятий подруги. — Полнота тебе очень идет!

— А-а-а! — Марочка махнула пухлой ручкой и опустилась на свое место. — Внешность меня уже давно не волнует. Плюнула после родов! Зато видела бы ты мою девочку — вот где красавица так красавица!

И не успела Регина ответить, как Марина, сверкнув крупным бриллиантом на безымянном пальце правой руки, схватила крошечную сумочку и извлекла из нее снимок:

— Ты только глянь на мою Катечку. Ради нее я способна на все. На все!

Ничего, кроме брезгливых чувств, дети у Регины никогда не вызывали. Но, учитывая предстоящий разговор, она изобразила умильную улыбку при виде запечатленного на снимке пучеглазого белокурого существа и кивнула, одновременно протянув руку к бокалу поданного официантом аперитива.

— Так ты назвала ее Екатериной?

— Ну да… В честь мамы, я же тебе писала!

— Должно быть, я это письмо не получила, у нас много писем не доходит до адресата… И что, папочка ничего не имел против такого выбора имени?

— О, он по-прежнему меня обожает, — рассеянно ответила Марина, удовлетворившая свое материнское тщеславие и теперь думавшая с чем-то другом. Голубинская догадывалась о чем. «А она здорово изменилась!» — решила Регина.

— Ну, дорогая, — произнесла она вслух, — за встречу! Даже если ты, как и раньше, не пьешь. Столько лет не виделись!

— Зато с твоим Аркадием я успела повидаться, — неожиданно сухо сказала Марина и пригубила свой бокал.

— Я в курсе. — Регина ответила спокойно и довольно холодно. — Более того, Марочка, Аркаша, прежде чем с тобой встретиться, обсудил детали со мной. Он меня, знаешь ли, тоже по-прежнему обожает… И боится!..

Марина бросила на подругу быстрый взгляд и ничего не ответила.

— И знаешь, родная, — продолжила та все так же спокойно, — я подумала, что тебе лучше все понять сразу, поэтому, прежде чем мы перейдем к воспоминаниям, давай завершим дело… Насколько я знаю, ты улетаешь послезавтра?

Нечаева кивнула и нервно крутанула в пальцах свой аперитив.

— Значит, завтра вся сумма должна быть у нас. Надеюсь, ты не думаешь, что я обведу тебя вокруг пальца?

— Но, Регина… Как же так? Мы же договаривались иначе!

— Предполагалось, что ты пробудешь в Москве до самого финала. — Голубинская холодно поглядела на подругу. — Но ты решила улететь раньше. Так о чем тогда вообще речь?

— А если…

— Никаких «если» не будет, дорогая! Ты меня знаешь: мое слово — лучшая гарантия. Ему верят все, кто меня знает. А уж ты-то меня знаешь точно!

Марина попыталась посмотреть Голубинской в глаза, но тут же отвела взгляд. Да, она знала свою подругу, знала это ее выражение лица, знала… О, она многое знала! И последнее, чего пожелала бы себе — так это столкнуться с Голубинской на узкой дорожке… Тем более сейчас, когда угроза нависла не только над ней, но и в первую очередь над малышкой.

— Похоже, у меня нет выхода, верно?.. — Она нервно хохотнула.

Регина на вопрос никак не прореагировала.

— Ладно, ваша взяла… Я расплачусь. Я верю в тебя, дорогая… Пусть твой Аркадий заедет ко мне в отель часов в восемь вечера. Только бы все получилось!..