– Инесса, съешь плюшку, – так и случилось, его слова прозвучали, как ругательство в церкви. Как бранное слово в библиотеке. Любовь Инессы и какие-то там плюшки – разве могут соединиться эти понятия в одно целое? Никогда.

– Обязательно, я сегодня ничего не ела, – глухо откликнулась Веткина и вгрызлась в мякоть булочки, будто это был крепкий орех, а не сочная, мастерски пропеченная ванильная булочка.

– Там еще бисквит есть, хочешь? – Бобылев сидел на столе, раскачивая ногой в питоновом ботинке.

– И бисквит съем, как скажете, Сергей Викторович, – она проглотила кусок вместе со слезами. Сладкая булочка слегка просолилась и стала гораздо вкуснее. Теперь Веткина может предложить эксклюзивный рецепт всем нуждающимся – сладкий бисквит под соленым соусом. Наверное, его купят самые дорогие рестораны Питера.

– Соку хочешь? Есть апельсиновый, грейпфрутовый, налить? – Бобылев вскочил со стола, как попрыгунчик, и налил в высокий бокал оранжевого сока.

Бросил в стакан трубочку, подвинул, дескать, угощайся, Инесса.

– Сергей Викторович, я... – Веткина запнулась, не зная, что сказать. Ведь он ни разу не поправил Инессу, не сказал, мол, не называй меня на «вы», значит, ему нравится, как она к нему обращается. Бобылев замахал руками, Инессе даже показалось, что он затопал своими змеиными ботинками.

– Ничего не говори, Инесса, молчи. – Бобылев застыл на мгновение и добавил: – Ты все испортишь. Слова – это аэрозоль, дуст. Пустое. Нельзя говорить. Надо молчать.

– Но это невозможно, – почти простонала Инесса, зажимая бисквитом рот, чтобы не разрыдаться. Блинова умрет от зависти, она так рыдать не умеет. Сноровки маловато у Катьки, слезы Инессы невозможно сравнить со слезами Блиновой. Инессины были соленее, горше и слаще, чем все остальные слезы на свете.

– Возможно-возможно, – пробормотал Бобылев, склоняясь к ней и вдыхая запах ее волос, будто он хотел вобрать в себя всю Инессу целиком, без остатка. Со всеми ее недостатками и достоинствами. Он что-то пробормотал, что-то невнятное и бессвязное, низко наклоняясь над ней, а она все сидела в кресле, прижимая бисквит ко рту, боясь нарушить единение, случившееся неожиданно как для нее, так и для Бобылева. Сергей Викторович прижался губами к Инессиному затылку и замер, будто застыл. И она застыла. Оба превратились в целостное изваяние, став каменным постаментом один для другого. Инесса любила его. Она чувствовала его дыхание, слышала стук дорогого сердца. Теперь она точно знала, что такое счастье. Она ощутила его, как мягкую сдобную плюшку на зубах, почувствовала вкус, узнала содержание. Со счастьем в душе легко жить и еще легче умереть. С ним не страшно. И главное, не чувствуешь боли, как под наркозом. Инесса медленно наливалась счастьем, умиротворением, покоем.

– Сергей, а я тебя повсюду ищу, – раздался в тишине голос Слащева.

Веткина вздрогнула. Сердце испуганно замолотило что-то враждебное. Злая музыка вмешалась в состояние покоя, счастье испарилось, в мир пришел злодей. Он возник неожиданно, как в сказке, наверное, материализовался из небытия. Это был злой дух, настоящий дьявол во плоти. Бобылев отпрянул от Инессы, смешался, но быстро нашелся.

– Алексей, а мы с Инессой обсуждаем новый проект. Присоединяйся.

Слащев присел на стол, покачивая ногой в точно таком же ботинке, как у Бобылева. Алексею хочется стать значительным, важным, солидным, но он слишком суетлив и мелок душой, даже туфли подбирает такие, как у босса. Вроде и комплексовать ему незачем, Слащев – красивый, обаятельный, любимец женщин. Такому мужчине готова принадлежать любая. И начинающая семилетняя кокетка, и семнадцатилетняя юная барышня, и тридцатилетняя зрелая дама – в общем, все женщины планеты от мала до велика, заканчивая престарелой матроной на седьмом десятке, готовы отдать ему свое сердце, лишь бы он взял его. У Слащева явный комплекс неполноценности. Алексей испытывает любовь-ревность по отношению к Бобылеву. Слащев любит Сергея собственнической любовью и ревнует к боссу всех женщин. Но он не гей, Алексей обычный рядовой собственник, он уверен, что сердце начальника может принадлежать только ему и больше никому. Инесса скромно присела на краешек стула, мысленно проклиная очаровательного злодея. Она еще ни разу не сталкивалась с живым дьяволом, все думала, что ее минует чаша сия. И все-таки Веткиной пришлось вдоволь насладиться общением с черным магом.

– Алеша, как ты думаешь? – Бобылев на миг задумался, он все еще пребывал в своей отрешенности, и вдруг очнулся, помотал головой и продолжил: – Как ты думаешь, выставка пройдет успешно?

– Если Инесса не растранжирит силы впустую, вполне возможно, что выставка пройдет успешно. Я знаю, что... – Алексей многозначительно замолчал, изучая Веткину пытливым взором, словно проверял, выдержит ли она, и, удостоверившись, что выдержит, тут же добавил: – Знаю, что мест в выставочном комплексе не хватает. Претендентов на участие оказалось больше, чем квадратных метров в комплексе. А все заявки давно зарегистрированы. Нельзя отказывать участникам по причине отсутствия мест. Ты не сэкономила ни сантиметра полезной площади. Сначала необходимо было произвести контрольный учет желающих, затем выбросить из списков половину середнячков и только после этого приступать к регистрации.

«Черный» маклер – настоящие спортсмены так не поступают. Но Инесса выдержала нападение, устояла. Оправдываться нельзя. Бобылев не любит, когда собственную вину сваливают на другого сотрудника. Веткина не могла доказать на пальцах, что регистрацией участников занимался лично Слащев. Инесса еще не доросла до того уровня, когда посвящают в секреты тайного делопроизводства. Очистка зерен от неправедных плевел останется на совести великих. Инесса пошла в атаку.

– Сергей Викторович, Алексей Владимирович не располагает достоверной информацией. Сегодня мы с Брюзгиным сократили количество метров на каждого участника, при этом учли каждый сантиметр полезной площади. У нас получился запас. Появились лишние места. Мы можем разместить всех желающих. Нам с Пашей участников не хватает, и мы готовы принять дополнительно еще несколько организаций, – сказала Инесса, не глядя на Слащева.

Она говорила медленно, выдерживая многозначительные паузы и скашивая глаза на переносицу. Инесса словно сражалась с самим дьяволом. И Веткина осталась на плаву жизни с красивым и достойным лицом. Как у японцев. Бобылев рассмеялся. Он искренне порадовался за нее. Не уронила авторитет.

– Отлично. Идите, Инесса, отдыхайте – тебе предстоит много работы, а нам с Алексеем нужно еще несколько вопросов обсудить.

Бобылев почти прогонял Инессу. Наверное, Сергей Викторович хотел избавить девушку от двусмысленной ситуации. Оба пристально смотрели ей вслед, покачивая своими питоновыми туфлями в такт ее шагам. Дверь оказалась открытой и спасла Инессу от обморока. Наверное, Слащев забыл закрыть. Хотя вряд ли забыл, скорее всего, рассчитывал на лишнего свидетеля в лице унылой секретарши. Алексей был уверен, что Инесса с Бобылевым предавались любовным утехам и, ни больше ни меньше, отдались в объятия бурного секса прямо в кабинете. Где застал момент, там и случилось то, что случилось. Словно у Инессы нет собственного угла, а у Бобылева вдруг все деньги закончились. На номер в отеле не хватило. Мужчине некуда привести девушку, чтобы заняться любовью, пришлось уединиться в кабинете. Инесса сердито фыркнула. Секретарша испуганно прикрылась журналом. «Космополитен». Веткина увидела название на обложке. Ничто человеческое не чуждо даже этой гремучей очковой змее. Есть в природе порода змей – сурукуку. Смешное прозвище. Наверное, все сурукуку носят очки в роговой оправе. Если внимательно приглядеться к секретарше, можно различить профиль змеи. Типа камея.