– Вот и отлично, – Аблашидзе решил присоединиться к увлекательной беседе.

Видимо, Александр уже сфотографировал списки, проявил пленку, сложил в невидимую коробочку, глубоко запрятанную в сросшихся бровях.

– Инесса, вы неплохо поработали. А сейчас пора пообедать. Павел, ты где обедаешь? – спросил Александр.

Всем раздал пятерки этот странный Аблашидзе, оценил криминальную деятельность тайного синдиката на «отлично». По менторскому тону Александра Веткина поняла, что он хочет срочно отделаться от партнера с чистыми волосами и руками, зато хочет воссоединиться с партнером с чистой совестью. Этим партнером являлась, разумеется, Инесса Веткина.

– Дома, – смущенно признался Брюзгин. – Жена ругает меня, если я на стороне обедаю. Или забываю про обед.

– А где ты живешь, Паша? – спросила Инесса, смутно догадываясь, что Пашин дом находится где-то между перекрестками и проспектами в дружной революционной семье Веселого Поселка.

– В Веселом, в Веселом, – Паша обреченно взмахнул рукой, дескать, рукой подать до негрустных революционеров.

Сияющий Брюзгин демонстрировал своим видом дескать, нечего делать – в будний день по пробкам проехать до улицы Александры Коллонтай. Если хочешь мира в семье, поедешь обедать туда, где ждут жена и двое детей. Хоть бы и в тундру. Заодно дома можно вымыть голову каким-нибудь ядовитым веществом для придания невесомости волосам.

– А-а-а, – понимающе кивнула компания Веткина энд Аблашидзе.

Полувосторженное «а-а-а» прозвучало в едином порыве, в два голоса. Веткина и Аблашидзе «а-а-акнули» дуэтом, остолбенев от проявления столь высоких чувств. Кто знает, что означает для нормального водителя доехать днем из центра Питера в Веселый поселок, тот сразу догадается, о чем речь. Кто не знает, тому и объяснять нечего, все равно ничего не поймет. Инесса выпила водички, чтобы заглушить восторженный писк. Она всегда немела, когда сталкивалась с чужой любовью. Сначала ей становилось смешно. Затем – грустно. Но она никогда не испытывала зависти. Почему-то все влюбленные казались ей жалкими и убогими. Со стороны они вызывали брезгливое сострадание. К примеру, семья Брюзгиных. Сплошная клиника. От такой любви бежать надо, куда-нибудь подальше, поглубже, пониже. Паша облысел от такой любви. Хорошо, что его жена увлекается новинками косметики, хорошо. Что будет с Пашей, если она перекинется на гастрономические изыскания? Наверное, кому-нибудь может показаться смешной любовь Инессы. Любовь – интимная часть человеческой души, самый закрытый от публики орган, секретный. Любое проявление чувств может вызвать шок у окружающих. Инесса тоже испытывала шок, глядя на Павла. Некоторые советуют употреблять как можно больше воды, когда вы вдруг впадете в очередную кому. Современная жизнь напоминает сплошной и непрерывный стресс. Столько воды Инессе не выпить. Ни за что. Но она попила, не зная, что ей нужно сказать, что сделать, как поступить в этой нелегкой ситуации. Веткина чувствовала себя, словно на нее опрокинули ведро ледяной воды. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться от проявления Пашиной любви. Инесса припала губами к стакану. От неуемной Пашиной любви легко можно стать водоголичкой. Зато на планете откроется новое заболевание, будто мало на земле разной дряни. Водоголизм никто не сможет вылечить. Инесса зажмурилась от удовольствия, от выпитой воды коматозное состояние прошло. В любом случае приятно встретить в двадцать первом веке хоть какую-нибудь необычайную любовь, в корне отрицающую и абсолютно не признающую издержки современного цинизма и прагматизма. Единственное недоразумение, возникающее на пути необычной любви, – недостаток бензина. На горючее Паша потратит гораздо больше, чем на обед в приличном ресторане.

– А мы с Инессой пойдем обедать в «Палкин», – сказал Александр, приняв свой нормальный облик и обретая речь. Аблашидзе тронула горячая любовь Брюзгина, не затухающая со временем. А Инесса надулась. Совершенно непонятно, зачем тащиться на Невский, если они уже находятся в «Астории»? Мужчинам чужды законы логики, они беззастенчиво попирают их ногами, относясь к ним без должного почтения. Зато повсюду слышны обвинения в том, что у женщин она отсутствует. Инесса рассвирепела. Офигеть можно от мужских выходок. Один едет обедать к жене в Веселый поселок, ближний круг нашел, а второй приглашает девушку на обед в ресторан, хотя они и без того уже сидят в ресторане. Рукой подать до тарелки с супом. Но Инесса тупо молчала. Она только что миновала одну ссору, вторую затевать ей не хотелось. Паша благополучно отбыл к законной супруге. Компания Аблашидзе энд Веткина невесело помахали ему вслед. Синий дымок гари радостно взвился над Исаакием. От «Астории» до Невского они добирались сорок минут. Инесса фиксировала время, считая его по минутам, наконец она выбралась из пробок, с трудом приткнула кабриолет на Владимирском проспекте. Нашла на Невском плотную фигуру Аблашидзе. Он стоял у входа в ресторан, осматривая знаменитый проспект хозяйским взором. Пешеходы спешили, видимо, боялись опоздать на митинги и будущие выборы. Может, торопились в какие-нибудь более привлекательные места, но, глядя на прохожих, Инесса мысленно порадовалась, что до выборов еще далеко. Вдруг она натолкнулась глазами на ненавидящий взгляд случайного прохожего. Он смотрел на нее и видел человека другого социального уровня. Сейчас она пойдет обедать в ресторан, а он вынужден пройти мимо красивой жизни. Ему кажется, что Инесса – человек из другого мира. Но Веткиной еще нужно карабкаться наверх, сползая вниз и падая, она, разумеется, взберется на вершину, но расплатится за победу высокой ценой. За все нужно платить. Ничего этого прохожий не знал. И знать не хотел. Он просто и тихо ненавидел Инессу. Она отмахнулась от него, как от назойливого видения.

– Инесса, куда вы запропастились? – навис над ней Александр, привычно просовывая руку под ее локоть, видимо, ему самому нравился галантный жест.

Как Тарапунька со Штепселем, слегка кособочась и приволакивая ноги (ужасно неудобно подниматься по лестнице под руку с высоким и грузным мужчиной), они прошли на второй этаж, нашли ресторан по приглушенным звукам музыки и человеческих голосов, и Инесса еще раз пожалела, что они ушли из «Астории». Там можно было забраться в кресло с ногами. В «Палкине» нет таких кресел, никто не сидит в них с ногами, наоборот, посетители вальяжно прохаживаются вокруг столиков, будто совершают мучительный и нудный моцион. Им довольно скоро принесли рыбу по-средиземноморски и десерт. Веткина поковыряла вилкой пресную рыбу и едва не взвыла, увидев в дверях ненавистного Слащева. Алексей явно преследует Инессу, он следит за ней, шпионит. Веткина шумно фыркнула. Александр удивленно взглянул на нее, но ничего не сказал, продолжая поглощать диетическую пищу. Слащев уселся за соседним столиком и уставился на Инессу, будто решил пообедать девичьим мясом. Сейчас позовет повара и заставит его зарезать Веткину, освежевать и зажарить. И чтобы куски были с кровью. Инесса вдруг вспомнила культовый фильм «Повар, вор, его жена и ее любовник» и поперхнулась. В фильме странная, жутко вертлявая жена вора умолила повара зажарить собственного любовника, предварительно убитого мужем-вором. В конце фильма убитая горем женщина заставила своего мужа скушать зажаренный до румяной корочки половой орган своего любовника. Фантастический фильм! И почему Слащев вытаскивает из ее души одни неприятные ассоциации? От его вида мерзкие воспоминания о дурацком фильме вылезают наружу, заставляя ее корчиться от желудочных спазм.