По крайней мере, не для классического, традиционного празднества мистера Стайлза и мисс Броуди.

Питер выглядел растерянным и немного смущенным.

Впрочем, он быстро взял себя в руки и превратился в обычного Питера – дружелюбного, жизнерадостного, уверенного.

Улыбаясь он сказал:

– Поверьте, Стейси, я и понятия не имел, что этот ресторан окажется таким.

– Да уж, – хмыкнула она, – и название ему очень подходит.

– Не иронизируйте, прошу вас. Может, мы все же перекусим здесь? Заодно ознакомимся со здешней кухней.

– Нам нужно искать ресторан для вашей свадьбы, – напомнила ему Стейси. – Раз уж, по нашему единодушному мнению, это место категорически не подойдет.

– Да, я помню. И все же я настаиваю на том, чтобы мы здесь пообедали. Считайте это компенсацией за ваше терпение и потраченное время.

Стейси пожала плечами и одновременно с этим приподняла бровь.

– Это моя работа, Питер.

– Выбирайте столик, – весело предложил он.

Стейси облюбовала небольшой столик в самой дальней «пещере» ресторана, в углу. Угловым был и диван, который словно заключал столик в свои объятия.

Так что они с Питером оказались сидящими рядом, а не друг против друга.

Впрочем, чего еще можно было ожидать от ресторана со столь интимной обстановкой?

– Им следовало бы назвать свое заведение «Лампа Аладдина», – пошутил Питер, когда официант вручил им меню и отошел.

Меню было вложено в коричневые кожаные папки, по которым золотой вязью вились какие-то загадочные надписи.

– Выбирайте, Стейси.

Она углубилась в изучение меню и оказалась в растерянности: что же ей выбрать?

Питер незамедлительно пришел ей на выручку:

– Вот это должно быть вкусно.

– Да, наверное.

– Тут рис, пряности, чернослив. В сочетании с утиными грудками неплохо. Будете?

– Да, спасибо.

– И я возьму то же самое.

– У них должен быть отменный чай. – Стейси перелистнула несколько страниц. – Вот. Хочу… каркаде с корицей и гвоздикой. И зеленый чай с ананасно-манговой добавкой.

– Стейси, а вы не лопнете? – с улыбкой поднял брови Питер.

– Вот и проверим.

– А как насчет восточных сладостей? – поинтересовался он.

– Восточные сладости! О! – Стейси пришла в бурный восторг, словно ребенок, получивший в свое распоряжение целый ворох сладкой ваты, наверченной на тонко выструганную палочку.

– Выбирайте.

– У меня разбегаются глаза! Я просто не могу выбрать! Рахат-лукум. Пастила с фисташками и миндалем. А вот и пахлава! Невероятно! Это просто феерия!

– Стейси, не мучайтесь. Возьмите всего, чего вам захочется.

Она прищурилась:

– А я не лопну?

Он засмеялся.

– Не исключено! В таком случае придется прийти вам на помощь и съесть уцелевшее.

– Но здесь дорого, – осторожно сказала Стейси.

– Не забивайте себе голову. – Похоже, Питер не расхохотался лишь из вежливости. – Я же сказал, что угощаю вас.

Да, действительно, что это я. Стейси мысленно дала себе пинка. Предупреждать о дороговизне преуспевающего бизнесмена, наверняка миллионера.

Или будущего миллионера. В возможностях и перспективах Питера Стейси почему-то не сомневалась.

– Мне приятно угодить вам, Стейси, – тихо сказал Питер.

Она опустила голову, не зная, что ответить.

Кажется, теперь она впервые растерялась по-настоящему.

Одно дело, когда она храбро сражается со своими собственными фантазиями, надеясь на взаимность чувства и одновременно отказывая себе в этой надежде. И совсем другое – видеть, что у ее чувств есть хоть какая-то взаимность.

Впрочем, может быть, она и сейчас заблуждается?

Что-то новое, доселе не испытываемое, толкнулось у нее в груди, заставляя прояснить ситуацию. Что может быть проще – задать прямой вопрос и получить прямой ответ!

– Почему это вам приятно? – спросила она, поднимая голову.

И, наверное впервые, по-настоящему растерялся Питер.

Потому что пришло время либо озвучить существующие мысли, либо отказаться от них.

– Не знаю, Стейси, – тихо сказал он.

– Вот как?..

– Понимаете, вы… Вы как ребенок. Радуетесь сладостям, ведете себя искренне, непосредственно. Хотя иногда поражаете обстоятельным подходом, профессионализмом, выверенным вкусом. Вы радуетесь жизни, и, глядя на вас, невольно начинаешь радоваться сам.

– Хоть вам это и не положено.

– Хоть мне это и не положено, – повторил он.

Официант принес салаты и хлеб, наполнил бокалы вином.

Питер был так погружен в свои мысли, что не обратил на это внимания и ничего не возразил.

– Горячее будет через пятнадцать минут, – с любезной улыбкой сообщил официант.

– Да, спасибо. Понимаете, Стейси, в вашем агентстве царит такая атмосфера живости, что невольно проникаешься этим. Чувствуешь себя тоже живым.

– Питер, не прибедняйтесь. Вам это не идет. В энергии и живости и вам не откажешь.

– Энергия, активность, предприимчивость. И чисто детская импульсивность, спонтанность, радость в каждом проявлении. Думаю, это разные вещи, – не согласился Питер.

– Вы делаете из меня совсем уж ребенка, – решила было обидеться Стейси.

– Отнюдь! Вы, насколько я успел заметить, прекрасно ведете дела. Не играя в жесткую бизнес-леди, не растеряв женственности, четко представляете, что и зачем вы делаете.

– Спасибо за комплимент.

– Не за что. Честно говоря, вы довольно молоды для той деятельности, которой занимаетесь.

Кажется, они переключились на более безопасную тему. Стейси подцепила вилкой зелень из салата.

– Я совсем недавно начала возглавлять агентство, – призналась она. – Но для предпринимателя вашего уровня мой бизнес – это и впрямь где-то на уровне детского сада.

– Отчего же! Вы занимаетесь делом, которое любите, ответственно подходите к нему. Это уже заслуживает уважения. Сколько людей по утрам отправляются на работу, которую ненавидят! Сколько людей выполняют ее кое-как, расхлябанно и без вдохновения!

– Наверное, им просто не повезло, и они не нашли свой путь. – Стейси сделала глоток вина. Оно оказалось чуть терпким, и довольно приятным на вкус. В висках слегка зашумело, но Стейси решила не обращать на это внимания.

– А вы, стало быть, нашли. Расскажите мне, как это случилось.