— Вон оно что! — догадалась, наконец, Дуся. — Только уж вы, Володя, все-таки поосторожней с ней будьте. Знаете, как бывает в жизни? Зин, она, не появляется у тебя?

— Зря вы, — Зина поморщилась, — здоровая она баба, действительно, одни только разговоры… Да и с кем попало Дашка тоже шашней не заводит, болтовня это. А кабы чего с ней плохое случилось, так ее давно б уже за прогон снесли…

Там, за прогоном, широким и вечно грязным проулком между усадьбами, по которому с давних пор станичники гоняли скот на водопой к протоке, слышал Грязнов, находилось станичное кладбище, где похоронили, кстати, Калужкиных Васю с Ниной, отнесли и Грибанова, и доктора Усатова, и даже калмыка Эренгенова, у которого не оказалось никаких родственников. А вот Энвера Дадаева младший брат увез куда-то под Нальчик, чтобы похоронить по своим древним обычаям. Туда же, вероятно, теперь и старший братец отправится. А кто его повезет, Рахим? И кто в доме останется за старшего, Ахмет, что ли? Вот вопрос, над которым следовало теперь задуматься и попробовать прояснить для следствия. Но как?.. Кого спрашивать?

Приятно было, разумеется, слышать, что непосредственное общение с Дашкой ничем опасным не грозит здоровью оперативника, которому Грязнов уже выложил свой план, и тот полностью с ним согласился. Но удобно ли теперь чужому в станице человеку просто так, с бухты-барахты, самому зайти к этой женщине, какая бы слава о ней ни шла, и напроситься на постой? Такой поворот дела наверняка вызвал бы и у нее законное подозрение. «Откуда, мол, знаешь, да кто прислал? Или сказал, что у меня можно остановиться?» А если, скажем, явиться по рекомендации Дуси, у которой уже имелся свой постоялец, а еще лучше — Зины, дело могло бы и прокатить. Очень серьезные надежды возлагал Вячеслав Иванович на эту женщину, которая наверняка знала много такого, на что сыщики могли рассчитывать. Поскольку известно: у этой бабы наверняка — если все-таки ее сомнительная слава ее имела под собой какие-то основания, — что на уме, то, разумеется, и на пьяном языке. Ну а умению пользоваться соответствующими «оперативными» средствами для большего укрепления сердечного, так сказать, доверия между хозяйкой и ее постояльцем — уж этому Владимира Сергеевича Климушина учить не надо было. Он улыбался, словно предвкушая веселое приключение. А чего, в самом-то деле? Если женщина здоровая, и «медицина» это подтверждает, какие могут быть сомнения? Наоборот, даже интересно! Он с юмором посмотрел на Зину, чем смутил ее.

Они еще поговорили, прикинули то да се, и сели обедать. В любом случае операцию не следовало начинать на голодный желудок. Спектакль разыграли по всем правилам высокого искусства. На площади к автобусной остановке подъехали «Жигули» девятой модели, и из машины вышел молодой человек в модной цветастой майке и джинсах. Народа на площади было мало — двое нетрезвых мужиков, сидя на ступеньках магазина с вывеской «Маркет — 24 часа», лениво тянули из горлышек бутылок явно теплое пиво. Разговаривать с ними молодой человек счел для себя делом бесполезным. Как и с краснолицей продавщицей, тупо глядевшей в магазинное окно, один вид которой ему почему-то не понравился. Солнце жарило вовсю, и заходить в горячее магазинное чрево у водителя охоты не было. Он постоял, огляделся и увидел на противоположной стороне площади симпатичную женщину в белом халате, которая вышла на крыльцо дома с синей вывеской большими золотыми буквами «Медицинское учреждение» и ниже — еще какие-то слова и цифры помельче. Женщина, очевидно, «дышала воздухом». К ней и направился молодой человек. Подошел, негромко поговорил о чем-то, показывая рукой в разные стороны, и женщина ушла в помещение, а через несколько минут вышла оттуда уже без халата, и вместе с водителем уселась в его машину на переднее сиденье. Опустив боковое стекло — в машине было тоже жарко, — она жестом показала, что ехать надо вдоль улицы. Продавщица лениво проводила машину сонным взглядом…

Остановилась машина напротив невысокой калитки Дарьи Двужильной. Водитель и пассажирка вышли, и Зина громко позвала:

— Дашка, ты дома? Выгляни на минутку, дело есть!

На крыльцо вышла крепкая внешне женщина с крутыми боками, которые подчеркивал туго завязанный на талии красный передник с большими карманами.

— Чего случилось? — крикнула она в ответ и прищурилась от яркого солнца, приложив козырьком ко лбу ладонь. — Ты, что ль, Зинка?

— М-да, — многозначительно и тихо произнес Володя, искоса взглянув на свою провожатую, и хмыкнул при этом. — Вид впечатляющий…

— Не бойся, — так же тихо ответила Зина, сдержав усмешку. — Она если и укусит, так не очень больно, потому что большой мастак совсем по другой части.

— Так ведь мне именно это и требуется… — Он неслышно засмеялся, изображая парня, которому все до фонаря, пока хозяйка дома спускалась с крыльца и шла к запертой калитке.

Зина с трудом уже сдерживала себя, чтобы не расхохотаться при виде ловко состроенного обескураженного выражения на лице Володи.

— Ну чего, какие дела? — Дашка положила локти на верхнюю планку, а сверху на них улеглась внушительная грудь, эффектно выползавшая наружу из низкого выреза пестрого домашнего халата.

— Мужчина вот, — пряча улыбку, Зина кивнула в сторону Володи. — Отдыхающий, говорит. Приглянулось ему, мол, Ивановское наше. Увидел меня на пункте, обратился, нельзя ли где-нибудь койку снять на короткое время? Ну, отдохнуть, рыбкой вяленой да копченой побаловаться… У себя принять не могу, ты знаешь, мать… У Дуськи — свой постоялец еще не уехал. Дай, думаю, к тебе загляну. А я как раз сегодня видела, что ты приехала. И у тебя ж вроде сейчас никого?

— Никого, — подтвердила Дашка, почесывая полную шею ленивыми движениями пухлых пальцев. Она в упор разглядывала возможного постояльца, будто прикидывала, какую дополнительную пользу из него можно извлечь. — Койку, говорит, надо ему? А еще чего не требуется? — Дарья усмехнулась со значением.

— Дак вот, сама видишь… — Зина качнула головой на мужчину, будто на пустое место, и поддержала ее настроение собственной двусмысленной ухмылкой.

А Володя только снисходительно, как человек, знающий себе цену, кивал, да терпеливо помалкивал со смиренным видом, будто не сомневался уже, что визит этот удачный и дело выгорит. Там, у Дуси, получив общую информацию об этой Дашке, он засомневался, что сможет с ходу найти подход к этой «дамочке». Однако сейчас, с интересом разглядывая хозяйку, он отмечал про себя, что, в принципе, черт не так уж и страшен, как его малюют. И не уродка она вовсе, и когда по дорожке плыла, то бедрами своими крутыми так виляла, что не улыбнуться ей было бы просто глупо. И некий щенячий восторг, отраженный в глазах мужчины при виде столь впечатляющей женской фигуры, не мог быть, конечно, ею не замечен.

— Ну, дак?.. — поторопила Зина. — А то я там, у себя, прикрыла только, как бы кто не явился…

— А маши ну-то куда поставите? Во двор? — спросила Двужильная у водителя. — Ну, так оно, поди, подороже обойдется? — Она призывно улыбнулась, и лицо ее стало даже симпатичным, а не кирпичным, как с явной иронией сказала Дуся.

— Зачем же на улице-то оставлять?.. А сколько вы возьмете с меня, Дарья?.. — Володя вопросительно посмотрел на Зину, и та подсказала: