Отложив вышивку, Мелисса встала и подошла к окну. Сквозь заросший сорняком дикий сад к дому шли двое. Мужчина и женщина.

Приглядевшись, Мелисса различила знакомые черты. Эта парочка уже не раз приходила к ней за советом. Отец и дочь из обнищавшего благородного рода каждый раз спрашивали одно и то же: стоит ли молодой и красивой Дормин выходить замуж по расчету для того, чтобы поправить свое шаткое финансовое положение. Женихи каждый раз были разные: жестокий старик, похоронивший уже пять жен, уродливый горбун, за которым по пятам шла слава извращенца, молодой щеголь, соривший деньгами направо и налево, основательно сидевший на концентрате волкрия. Каждый раз Мелисса давала один и тот же совет: не стоит связывать свою жизнь с тем, кто принесет тебе только несчастья.

Но сегодня было что-то не так: отец, моложавый пятидесятилетний мужчина, всегда носивший ярко-малиновый парик (уже довольно потрепанный, но на обновку средств у него не было) выглядел разгневанным, а его дочь закрывала лицо руками, и Мелисса поняла, что она плачет.

Что у них произошло?

– Вы! Это вы виноваты во всем! – не успела она открыть дверь, как на нее обрушился шквал обвинений. – Если бы не вы, то она уже была бы замужем… хоть за кем-нибудь! А теперь… нет, вы посмотрите: кто ее теперь такую возьмет?!

Мелисса, пораженная подобным приветствием, пригляделась к рыдающей девушке. Та старательно закрывала лицо ладонями, но все равно можно было разглядеть свежие рваные шрамы.

Девушка попала под недавний ядовитый дождь, а на нормальное заживляющее средство у ее отца не было денег.

– Она теперь изуродована! Теперь она не нужна даже тому горбуну! – кричал отец. Он был в отчаянии, ведь именно на удачный брак дочери он возлагал все свои надежды. Мелисса знала, что он тратит остатки своего состояния, чтобы обеспечить Дормин нормальным гардеробом и приличествующим девушке ее сословия образованием.

Теперь все его старания пошли прахом. Девушка была изуродована ядовитой водой.

Что сказать, как помочь этим людям, Мелисса не знала. Она знала точно только одно: нельзя связывать свою жизнь абы с кем. Она представляла себе ситуацию, в которой она выходила за Джона по расчету. Интересно, каким бы было проклятие, будь оно все именно так?

Наверняка, они давно уже потеряли бы друг друга. И вместе с этим – надежду избавиться от вечного круговорота жизней. Только любовь, истинная любовь не давала им потерять последнее.

Надежду.

Но как Мелиссе объяснить это безутешному отцу? Как донести до него эту истину?

Что она может посоветовать в данном случае?

Мелисса протянула руку и погладила рыдающую девушку по тыльной стороне ладони, закрывающей лицо.

– Ты не должна страдать от этого, Дормин, – произнесла она. – Боль от укусов ядовитой воды пройдет, а вместе с ней уйдет и горе. Я обещаю тебе. Все, что с тобой происходит сейчас – к лучшему.

– К лучшему? К лучшему?! – взревел мужчина. Его губы дрожали от сдерживаемого бешенства, а возле его левого глаза Мелисса увидела мелкий нервный тик. – Моя дочь обречена стать одинокой старой девой, погибнуть в нищете, а вы говорите, что все к лучшему?!

Мелисса убрала руку и шагнула назад, к двери, опасаясь, что он перестанет держать себя в руках. По нему было видно, что он едва сдерживается, чтобы не накинуться на «Святую Мел» с кулаками.

– Она жива. Возможно, эти шрамы оградят ее от чего-то более страшного. Вспомните претендентов на ее руку. Вы были готовы отдать ее горбатому извращенцу, наркоману, жестокому старику… странно, что вы не дошли до того, чтобы не продать ее одному из глав местных банд. Не в деньгах счастье. Вы цепляетесь за свое положение, а ведь давно могли бы найти работу. Подумайте об этом. А теперь уходите. Иначе не успеете вернуться домой до начала дождя.

Мужчина застыл. Глаза его полыхали ненавистью, но, несмотря на все опасения Мелиссы, руку на нее он так и на поднял.

– Будь ты проклята, Святая Мел, – выплюнул он. Затем грубо схватил дочь за локоть и потащил прочь.

Мелисса проводила их долгим взглядом. Поднялся холодный ветер, и, судя по всему, до дождя оставалось не больше часа.

– Я уже проклята, – горько прошептала она вслед. – Ты опоздал…

Ветер проник под одежду, и Мелисса поежилась от холода. Клочки туч собирались в стаи, и скоро небо станет источником новых бед. Всегда найдется тот, кто не успел найти укрытие от ядовитого дождя.

Вздохнув, Мелисса повернулась к двери, чтобы войти в дом. Но ей помешали. Джон, который в этот раз не сидел у нее на плече во время визита, налетел на нее сзади. Хлопая крыльями, он хрипло каркал, и Мелиссе показалось, что он норовит ее клюнуть.

– Что с тобой? Все нормально, я же все-таки не настоящая святая, – беспомощно улыбнулась Мелисса, пытаясь усадить мужа на плечо. Хотелось погладить его по черным крыльям, получить хоть такое подобие поддержки.

Но Джон не собирался успокаиваться. Он все-таки сел к ней на плечо, но его перья были взъерошены, и он все не преставал громко каркать.

– Да, ты прав, – согласилась Мелисса, заходя в дом. Положив руку на его теплую голову, она попыталась погладить его, но он скидывал ее пальцы и выворачивал шею. – Иногда стоит и ошибаться. А теперь успокойся и…

Она застыла на пороге комнаты. Возле кресла, на котором она занималась вышивкой, стояла женщина в сине-желтом платье и такой же расцветки парике. И в ее руках был пистолет. Послышались шаги за спиной, и обернувшись Мелисса обнаружила мужчину. Он уже снял парик, но его можно было узнать и без него. Слепые глаза, шрамы на лице… тот самый, которого в прошлом мире спас Джон.

Патруль. Их все-таки нашли.

Мелисса почувствовала трепет Джона. Ее пальцы лежали на его горле, и она сжала их, с отчаянием и облегчением чувствуя хруст костей. Бездыханный ворон упал, а Мелисса повернулась к женщине и раскинула руки.

– Убивай! – с безумной улыбкой сказала она. – Пожалуйста, убей меня!

Женщина оставалась бесстрастной, будто поступок Мелиссы ее никак не тронул. Она с горечью посмотрела на трупик Джона, а потом перевела взгляд на нее и сказала:

– В следующий раз – сопротивляйся.

Мелисса нахмурилась. Она слышала булькающее дыхание патрульного за своей спиной, шелест листвы за окном, тихое шуршание мышки за стеной. Казалось, ее мир сжался до одной комнаты.

Джон уже был мертв, и Мелиссе нужно было идти за ним. И для этого ей было нужно, чтобы ее убили. Сейчас она хотела смерти, и эта смерть будет неправильной! Пусть опять будет больно…

Умирать всегда больно. Сколько бы раз ты этого не делал.

– Ты меня слышишь, дура? В следующий раз – сопротивляйся! – женщина, наконец, перестала притворяться, что ей все равно. В ее глазах полыхнул гнев, а еще Мелисса увидела в глубине ее взгляда отчаяние.