Пока ее не было, Сокол исчез.

Обнаружив комнату пустой, Мышка испытала странную смесь тревоги, тоски и разочарования. Умом она понимала, что дальше уборной напарник уйти не мог, но все равно едва сдержалась от глупого панического вскрика. Мысль о том, что вчера она могла напортачить и убить Сокола, внушала откровенный ужас. И засохшие потеки на стенах и полу только усугубляли это чувство, высасывающее из нее последние крохи тепла.

Возможно, озноб тоже был побочным действием наркотика, но сейчас это было не так уж и важно…

Она жутко хотела залезть в горячую ванную, смыть с себя грязь и кровь, ведь на ее руках была кровь Сокола, внушить себе, что все будет хорошо…

А потом она поняла, что не сможет. Не сможет заставить себя залезть в такую желанную теплую воду пока не придет врач и не осмотрит напарника. Она должна знать, что все будет хорошо.

Дверь уборной открылась, и на пороге возник тяжело опирающийся о косяк Сокол. Он окинул Мышку странным тяжелым взглядом, и она поежилась, почувствовав себя совсем неуютно. Но это чувство быстро сменилось тревогой: белоснежные бинты практически сливались с телом напарника. Он потерял слишком много крови.

– Тебе очень больно, да? – Мышка хотела, чтобы ее голос звучал сочувствующе, но получилось как-то жалобно.

Напарник мотнул головой.

– Нормально, – проскрипел он. – А если вспомнить, что меня разрезали на полоски, а потом склеили обратно, то просто отлично.

Он криво усмехнулся и хотел было двинуться к кровати, держась за стену. Но Мышка решила, что ему хватит. В несколько широких шагов она пересекла комнату, поднырнув, закинула его руку себе на плечо и заставила опереться о себя.

От него пахло потом и кровью… что ж, пожалуй, ему тоже не помешает ванная… если врач разрешит.

– Ты просто чудо, Мышка, ты знаешь? – прошелестел он, когда они опустились на кровать.

– Да уж… чудо, – проворчала Мышка.

Она с удивлением осознала, что польщена его словами. На губах помимо воли расцветала улыбка, а озноб уходил, уступая место теплу.

– Конечно, чудо! – напарник тоже улыбнулся. – Вытащила пулю под таким шикарным приходом… ты бы себя видела…

– Не напоминай, – буркнула Мышка, мрачнея. – Я совершенно уверена, что едва не убила тебя.

Она прижалась к нему в попытке безмолвно сказать ему, как же она ему благодарна. Он хочет ее поддержать, ведь он понимает, как же ей стыдно! Напарник, поморщившись, обнял ее одной рукой, легонько сжав плечо. Мышка прекрасно осознавала, что сейчас это простое движение причиняет ему боль, и попыталась отстраниться, но он не дал.

– Не шевелись, – тихо прошептал Сокол. – Все нормально. Давай, просто посидим так, хорошо?

Мышка послушно замерла.

– Давай посидим, – согласилась она.

Сейчас, пожалуй, она готова была выполнить все. Чего бы он не попросил…

***

Врач пришел примерно через час, когда горничная уже закончила таскать ведра с горячей водой и ванна была готова. Завтрак им тоже принесли: несколько прожаренных кусочков черного хлеба, щедро сдобренную маслом кашу (нежно-зеленый цвет которой заставил Мышку вновь отправиться на свидание с ночной вазой) и мясной бульон.

Выглядел целитель представительно: темно-серый костюм-тройка, белоснежная рубашка, начищенные до блеска лакированные туфли… и фиолетовый парик. Сложением мужчина напоминал Сокола, а возраст его определить было трудно: то ли сорок, то ли шестьдесят. В любом случае, в руках он держал пухлый чемоданчик из светло-коричневой кожи, и почему-то именно это успокоило Мышку. Возможно, в этом чемоданчике найдется лекарство и от наркотического похмелья, потому что за тот час, что они с Соколом прождали врача, пустой мир возвращался еще два раза.

А ей хотелось перестать ощущать себя сумасшедшей.

Врач представился Хоротом Шарном и без расшаркиваний и ненужных любезностей заставил Сокола лечь на живот. Срезав окровавленные бинты, он окинул профессиональным взглядом открывшуюся картину (по мнению Мышки, ужасающую) и заключил:

– Симпатично. Вас хорошо прооперировали.

Хорошо?! Вся комната заляпана кровью!

Мышка открыла было рот, чтобы обозначить этот вопрос, но Сокол ее опередил:

– Я рад. Вы можете сделать так, чтобы я мог нормально двигаться уже завтра? А лучше уже сегодня.

Хорот Шарн усмехнулся.

– Вы куда-то торопитесь? Пуля едва не задела легкое, вам очень повезло. Да, вам вовремя оказали помощь, но я посоветовал бы вам отлежаться пару дней. Заживляющее действует хорошо, я оставлю вам еще пузырек. Но до завтра вам лучше не двигаться. А еще я дам вам средство, ускоряющее восстановление крови. Это поможет побыстрее оправиться.

– Ладно. До завтра потерплю, – пробурчал Сокол в подушку. – Если все нормально, забинтуйте меня, и дело с концом. Моей… сестре нужна помощь.

Хорот кинул на Мышку заинтересованный взгляд. Он вытащил из своего чемоданчика бинты и небольшой пузырек с синеватой жидкостью. Капнув несколько капель на ужасную рану Сокола (честное слово, Мышке казалось, что она действительно разрезала напарника на полосы), он ловко забинтовал его и повернулся к ней.

– Что именно вас беспокоит, шер?

Мышка замялась.

– Я… не помню вчерашний день, – немного помолчав, произнесла она, глядя, как напарник, морщась от боли, сначала переворачивается на спину, а затем и вовсе садится. Он смотрел на нее, и в его взгляде ей увиделось какое-то затаенное ожидание.

– Не помните? Почему?

Мышка вздохнула.

– Судя по всему, меня чем-то… отравили. Даже сейчас время от времени меня посещают странные видения. Я… мир кажется пустым. Я будто становлюсь центром всего, понимаете? Простите, это слышится бредом, я это осознаю…

– Это и есть бред, – перебил ее врач. – Приступы кратковременные?

– Сейчас – да, – кивнула Мышка. – Но вчера… это ведь я вытащила пулю. Но я не помню, как. Совершенно.

Врач нахмурился. Подойдя к ней, он внимательно осмотрел ее лицо, потом бесцеремонно приподнял ей веки, вглядываясь в… белки глаз?

– Очевидно, концентрат волкрия, – заключил он. – Довольно безобидный наркотик, надо сказать. Я могу дать вам средство для того, чтобы приступы прекратились. Но тогда вы никогда не вспомните события вчерашнего дня. Или вы можете потерпеть. Тогда через неделю-другую память к вам вернется. Волкрий вызывает сильные галлюцинации, освобождая подсознание. Вы сделали своему брату операцию, опираясь на опыт… свой или чужой – неважно. Что вы при этом видели – большой вопрос.

– Я… не хочу вспоминать, – решительно сказала Мышка. – Давайте свое средство.

Хорот Шарн склонил голову.