Вечером хрустальная подвеска случайно попалась мне на глаза, и я подумала, что нужно хоть конфет купить Пульхерии Львовне. Она ко мне со всей душой… кажется, сказала, что любит «Мишек». Наверное, это «Мишка косолапый». Заодно, если у нее будет просветление, попытаюсь расспросить ее про Станишевского. Если это тот самый адвокат, составлявший завещание, которое ищет Лилиана для своего, как она выразилась, «близкого человека»… Да, бывают, конечно, в жизни совпадения, но не так часто.

Словом, вокруг что-то происходит, меня против моей воли втянули в какие-то события… опасные, но интересные.

И знаете что? Мне это нравится. Потому что вся моя жизнь до этого была… ну не то что скучной, а какой-то пустой, незначительной. Ничего со мной не происходило. Ни любви страстной не случилось, ни денег с неба не свалилось, ни работы интересной не предвиделось. Замуж тоже никто не звал, да кому я нужна-то? Мне двадцать восемь лет, и еще лет десять можно вот так проболтаться, а потом что? Та же скучная работа. То же одиночество. Ну такого, как Лешка, я запросто найду, да только зачем мне еще один урод?

И, если честно, замуж я не хочу, ведь я понятия не имею, как люди живут семьей – мама, папа, дети. Вот детей я точно не хочу! Как вспомню свое детство… нет уж, если не можешь ребенку обеспечить нормальную жизнь, так нечего и рожать. Не хочу быть похожей на свою мамашу-кукушку, которая родила и бросила чуть не грудного ребенка, а потом больше двадцати лет обо мне не вспоминала. Нормальному человеку такое и представить невозможно.

Да, но кто тут нормальный-то? Моя злыдня-тетка? Или та соседка, которая двенадцатилетней девчонке, и так жизнью обиженной, решила открыть глаза на происхождение, хотя никто ее об этом не просил? Кстати, после моего побега, когда тетка дала ей в нос, соседка перестала называть ее святой женщиной и, подкараулив как-то меня во дворе, выдала, что тетка потому не сдала меня в детдом, что боялась общественного мнения, проще говоря, сплетен. У нее, дескать, в ее организации положение довольно высокое, а тут будет такое пятно на репутации.

Последние слова соседка кричала мне вслед, потому что я послала ее матом и ушла. Больше я с ней не разговаривала, даже не здоровалась, хватило уже.

От таких мыслей мне всю ночь снились кошмары – грудные дети, которых люди в черных плащах с капюшонами бросают в воду и смотрят, как они тонут, палач в красном с огромным топором, который рубит голову женщине в рваной рубашке, похожей на мою мать, при том, что я понятия не имею, как она выглядела, у тетки не было никаких ее фотографий, даже детских.

Кстати, та же соседка утверждала, что я на мать похожа, но ей-то я уж точно не верю.

В общем, проснулась я с больной головой и едва сообразила, что нужно навести соответствующий грим и жаловаться на боль в щеке… только левой или правой… вот незадача, никак не могу вспомнить, хоть монетку бросай…

На этот раз я взяла накладку поменьше и в синяк добавила больше желтизны, а тени под глазами наводить не стала – после таких снов и так выглядела не блестяще.

Валерия Семеновна мой вид одобрила, сказала, что сегодня я выгляжу явно лучше. Я отпросилась у начальника с обеда, сказала, что мне нужно на процедуры, а сама направилась в то кафе, где устроил себе офис Зюзя.

Разумеется, он был там, но новая официантка, увидев мой синяк, не хотела меня пускать в его угол. Пришлось вызвать Алису.

– Тебя хахаль, что ли, побил? – живо поинтересовалась она, и я порадовалась – значит, хорошо загримировалась, раз даже вблизи распознать нельзя.

– У тебя неприятности, – констатировал Зюзя, когда я плюхнулась к нему за стол.

– Спокойно! – отмахнулась я, мигом вытащила накладку и стерла грим. – Все путем!

– Не сказал бы! – вздохнул он. – Ну что на этот раз?

Официантка принесла кофе, и я едва успела прикрыться шарфом.

– Виталий Реут, – сказала я. – Все о нем, а также о его папаше, вполне возможно, что он тоже Реут.

– Сначала сынок… – Зюзя стучал по клавишам, – значит, сорок пять лет, в разводе, детей нет, бизнесмен средней руки… одна фирма… в последнее время дела пошатнулись, но пока держится на плаву, все налоги заплатил… прибыли почти никакой… уволил несколько сотрудников… ну, в общем, как у всех. Трудные времена для бизнеса.

– А его отец? – Я пила кофе и с удовольствием смотрела на Зюзю. Всегда приятно наблюдать за хорошей работой.

– А вот с папашей сложнее… – Он пощипал бороду. – Во-первых, он умер.

– Ну да, я знаю, давай подробности.

– Реут Владимир Михайлович, умер в возрасте семидесяти двух лет, ничего криминального, банальный инфаркт. Имущество… о, тут есть о чем говорить. Тебе весь список огласить или как? Значит, две квартиры, загородный дом, еще кой-чего, но это все мелочи, главное – огромная строительная компания, главный акционер Бета-банка…

Я заглянула через Зюзино плечо. От списка объектов недвижимости зарябило в глазах, но все же я заметила кое-что знакомое. Не так давно, за пару месяцев до смерти, папаша Реут прикупил бывшую фабрику по производству химических удобрений. Она давно стояла без дела, и Реут хотел перестроить здание не то под торговый центр, не то под завод резинотехнических изделий, но не успел. А самое интересное – фабрика эта под традиционным названием «Рассвет» находилась в поселке Куромяки.

Вот так.

– Ну что, помог я тебе? – напомнил о себе Зюзя.

– Ну-у… – Я чмокнула его в макушку.

– Жанка, – Зюзя стал очень серьезен, – будь осторожна. Ты какая-то не такая, как обычно.

– Ты тоже не такой! – отмахнулась я и поскорее ретировалась, пока Алиска не спросила, куда делся мой синяк.

По дороге домой я зашла в продуктовый магазин и купила там триста грамм шоколадных конфет. «Мишек» не было, пришлось взять трюфели. Думаю, это еще лучше. Поднявшись в квартиру, я постучала в дверь Пульхерии Львовны.

Она открыла и радостно всплеснула руками:

– Анечка, это ты?

Я не стала ее поправлять – все равно бесполезно.

– Я так и знала, что ты придешь! И чайник вскипятила! Так что мы с тобой чаю попьем…

– Очень хорошо. А я конфет принесла.

– «Мишек»?

– «Мишки» несвежие были, вот трюфели.

– Какая же ты умница! Трюфели я тоже очень люблю!

Она сбегала на кухню с чайником, пересыпала конфеты в вазочку и развернула одну.

– Очень вкусно!

Я решила сразу брать быка за рога и, как говорится, ковать железо, не отходя от кассы.

– Вы мне вчера рассказывали про Котика Станишевского…

– Да, про Котика! – Старуха вдруг посерьезнела. – Хорошо, что ты мне напомнила. Я ведь хотела тебе кое-что подарить.

– Это ни к чему, Пульхерия Львовна. Это совершенно не обязательно…